Голубка моя, хорошо ли ты провела вчера время? Здорова ли?
Я здоров, но очень скучаю по тебе. До того скучаю
и тоскую, что ничто не идет на ум, ничего не делаю. Увидимся,
расскажу. А пока целую, целую и целую ( )"
Люблю.
Твой.
84.
[24.Х 1906 р)
Я очень беспокоился, когда не застал тебя в понедельник. Что с ней? Здорова ли? Проклятая неизвестность и не у кого спросить. Это очень тяжело, Шурочка. Увижу ли сегодня? Ведь я целую неделю не видел своей голубки и соскучился так сильно, что не ручаюсь за себя: могу подойти и при всех поцеловать. До понедельника я болел (хотя в воскресенье мог работать — и даже хорошо, так как мне казалось, что ты сидишь возле меня, а с тобой хорошо работается). С понедельника мне лучше, я здоров и хочу видеть тебя. Если тебе можно, сердце мое, приходи сегодня в 6 час. Может быть для тебя рано?
Мучит меня вопрос — застану ли тебя сегодня, получишь ли ты эту записку, или ее придется уничтожить, как письмо к тебе в понедельник?
Если бы хоть увидеть. Я так соскучился, что готов на стенку лезть. Целую и обнимаю тебя, мое счастье. До свидания. Любишь ли ты меня?
Твой.
85.
24, вторник. [Жовтень 1906 р-, Чершпв.]
Дорогая, милая моя Шурочка!
Я уже поправился и так радовался, что, наконец, тебя увижу. А, между тем, ни вчера, ни сегодня тебя нет. И хуже всего, что я совершенно не знаю, что с тобой, не могу расспросить даже у кого-нибудь и это доводит меня до отчаяния. Наконец, решил написать тебе домой. Все же легче, если хоть ты будешь знать обо мне. Впрочем, ты могла бы, если не рассчитываешь скоро выйти из дому, написать мне по адресу Бюро, с моим полным титулом по службе, но без фамилии. Я тогда получил бы твое письмо на службе.
Что же с тобой, голубка моя, серьезно ли ты больна или только нездоровится? А, может быть, у вас что-либо случилось неприятное и удерживает тебя дома. Теряюсь в догадках и мучусь.
Я болел довольно основательно, даже лежал в постели: инфлуэнца. Теперь чувствую себя не дурно, если бы только был спокоен относительно тебя, сердце, и если бы хоть на минуту увидел тебя. Слишком продолжительна разлука, слишком тревожно настроение. Соскучился ужасно. До боли хочется приласкать тебя, услышать твой голос, почувствовать вкус твоих губок. Как ты дорога мне, моя детка, родная, близкая моя!
Что-то тянет в ту комнату, где ты обыкновенно сидишь— всякий раз, когда увижу пустое место, мое сердце сжимается и мне становится невыносимо грустно. Не могу спокойно работать. Все мысли с тобой. Все думаю, сильно ли ты страдаешь, скучаешь ли, чувствуешь ли мое отсутствие — и так мне хочется быть у твоей постели, утешить, успокоить, поцеловать мою нежную и бедную голубку. Поправляйся скорее, Шурочка. Ведь я пропадаю без тебя, расстраиваюсь. Разве ты не хочешь поскорее увидеть твоего друга, такого близкого тебе, любящего?
Увижу ли тебя завтра? Получу ли письмо? Помни, что неизвестность очень тяжела. Если долго ничего не буду знать о тебе я, кажется, заболею от беспокойства. Целую тебя, голубочка, сердце мое, милая и родная. Обнимаю от всего сердца, искренне и горячо, как люблю.
Не забывай обо мне.
Твой навеки.
86.
Среда. [25.Х 1906 р.. Черн.пв.]
Моя дорогая, как я беспокоился все время, не видя моей серой шапочки. Мучительно было ничего не знать о тебе и предполагать самое худшее. Наконец, не выдержал и спросил у Зины ~°. Оказывается, у тебя инфлуэнца. Тяжелее всего думать, что это я тебя простудил, голубка моя! Поберегись хотя теперь, полечись и скорее выздоравливай, если не хочешь, чтобы и я заболел от горя. Я тоже чувствую себя не очень хорошо и, может быть, даже придется лечь на несколько дней. Не беспокойся, впрочем, ничего серьезного нет, так, легкое нездоровье.
А я уже мечтал, что хоть увижу тебя сегодня. Ты вед* знаешь, с каким нетерпением ожидаю я наших свиданий, наших милых и дорогих для меня встреч, как дороги и сладки для меня твои ласки, твой голос, как я пьянею от твоего "люблю". Любимая моя! Если бы мое чувство, моя привязанность и дружба могли ускорить твое выздоровление, как бы я был счастлив.
Будь же скорее здорова, сердце мое, знай, что о тебе постоянно думает твой друг, что только для тебя бьется мое сердце.
Люблю тебя, целую тебя бесчисленное число раз. ( )
Не пишу много, т. к. хочется сегодня же послать письмо. Пишу его в антракте на службе.
Еще и еще целую.
Твой.
87.
[Осінь 1906 р., Чернігів.]
Не знаю, как и благодарить тебя, моя голубка, за поцелуй: он сразу оживил меня и сразу же все вокруг меня повеселело. А сегодня утром я опять в отчаянии. Если дождь помешает нашему свиданию — я не знаю, что со мной будет— так соскучился по тебе. Сердце мое! Не обращай внимания на погоду. Если днем даже пройдет дождь, а в 6—б'/г дождя не будет — приходи, моя радость. Мне страшно, до боли, хочется видеть тебя. Нам еще предстоит разлука на месяц — не будем увеличивать ее. Итак — до свидания. Милая, хорошая, добрая моя! Какое наслаждение будет поцеловать любимую, чудную мою голубку! Я сам себе завидую.
Мы поменялись ролями. Раньше ты была соней, а теперь я. Сегодня встал в 9 часов — давно уже случался такой скандал!
Обнимаю тебя, мое серденько, целую тебя, счастье мое дорогое. Люблю тебя, голубка моя. До свидания. Хочу слышать твой голос, хочу смотреть на тебя.
Твой.
[150(5 р., Чернігів.]
Шурочка! Я не хочу, чтобы ты имела ко мне враждебное чувство. Мне от этого больно. Мне хочется видеть тебя счастливой. На собственном опыте знаю, как мало счастья выпадает на нашу долю за всю нашу жизнь — и мне так искренне хотелось бы сберечь, охранить для тебя те счастливые моменты, о которых ты упоминаешь. Пусть бы хоть любимому существу было лучше. Сердце мое! Мне очень хочется поговорить с тобой, успокоить тебя. Мы должны увидеться сегодня же. В б1.'о ч. на прежнем месте, хорошо? А, может быть, тебе опять нельзя почему-либо? Тогда назначь сама, но прошу тебя, дорогая, не откладывай на долго, не заставляй меня мучиться, если только хоть немножко любишь меня.
Я на тебя буду смотреть, моя любимая, мое солнышко! Буду смотреть, хотя бы все глаза превратились в глаза Лес-цкой21. Ведь это моя единственная радость за весь день. Целую тебя и обнимаю крепко, как люблю. Хорошая моя Шурочка, родная, близкая! Люблю.