– Нет, батьку! Отпусти и меня! – взмахнул чуприной козак. – Душно тут! На волю, на широкое погулянье тянет душа!
– Ну, хорошо, друже! – согласился Богдан. – Расправляйте, дети, крылья, только как услышите мой покрик, спешите немедленно в гнездо!
Тем временем, пока входили старшины, пока отдавались последние приказания и инструкции, слуги приготовляли все к пиршеству: покрывали скатертями столы, расставляли блюда, кубки, фляжки. Для Тугай бея и татар приготовляли отдельный стол, на котором расставлены были кушанья и напитки, разрешенные правоверным Магометом. Все было готово, ждали Тугай бея, наконец показался и он, окруженный блестящею свитой своих мурз.
Богдан сам вышел навстречу почетному гостю. После обмена первых приветствий и благожеланий, Тугай вошел вместе с Богданом в палатку; старшины шумно приветствовали славного богатыря. Поклонившись всем старшинам, Тугай важно уселся за приготовленным для него столом; мурзы окружили своего господина.
– Попроси сюда панну Ганну, – обратился Богдан к одному из козачков.
Ганна вошла.
– Останься здесь, голубка, будь нам за хозяйку, – взял ее ласково за руку Богдан и посадил рядом с собой.
– О батьку! – подняла Ганна полные счастья глаза, и лицо ее покрылось нежным румянцем.
Вокруг Богдана и Ганны разместились все старшины. Началось пиршество. Меды, мальвазии и венгржина ясновельможных гетманов лились неиссякаемою рекой.
Когда пир уже близился к концу, к Богдану подошел один из козачков и сообщил с озабоченным лицом, что какой то неизвестный человек настойчиво требует немедленного свидания с гетманом.
– Веди его! – разрешил Богдан.
Козачок вышел и через несколько минут возвратился в сопровождении худого, смуглого человека в одежде зажиточного горожанина.
– Челом бьет старый Киев ясновельможному гетману, избавителю христиан! – произнес громко вошедший и отвесил у порога низкий поклон.
– Пан Крамарь, ты? – вскрикнули в один голос и Богдан, и Богун. – Каким образом? Зачем? Откуда? – изумился радостно Богдан и поднялся навстречу прибывшему. Все насторожились.
– Прислал меня к тебе, гетмане ясновельможный, старый Киев и святое Богоявленское братство! Нет больше в Киеве лядских воевод {366}: мы, горожане, выгнали всех ляхов, ксендзов и унитов. Киев свободен, гетмане, и ждет с раскрытыми воротами тебя!
– О господи! – поднял глаза к небу Богдан.
– Киев свободен! Киев свободен! – зашумели кругом радостные, едва верящие этому событию голоса.
– А святое Богоявленское братство шлет войску свою посильную помощь; все, что может дать для сильных братьев бедный, угнетенный городской люд... – Крамарь развязал свой толстый пояс, и на стол посыпались кучи золотых истертых старых и новых монет.
Козаки потупились... все были тронуты.
– Спасибо, спасибо, брате! – произнес взволнованным голосом Богдан, прижимая Крамаря к своей груди. – Панове, друзи! – наполнил он свой высокий кубок и обратился к присутствующим с еще влажными от волнения глазами. – Приходит час распрощаться нам, братья! Дай же, боже, чтобы мы снова встретились в такой же счастливый час! Все к нам слилось. Плывут отовсюду подмоги, города открывают свои ворота, крепости падают, господь благословляет победами каждый наш шаг. Земля наша все нам дает и ждет от нас спасенья, и мы не обманем ее надежд. Ударил час; Поезжайте же во все стороны Украйны, братья: берите крепости, города, замки, освобождайте люд, выводите мучеников на волю! Изгоняйте панов, ксендзов! Не останавливайтесь ни перед чем, теперь уже сломаны все преграды. Буря вынесла нас в открытое море, братья! Нет берега, кругом нас подымаются страшные волны; но им не захлестнуть нашу козацкую чайку: били ее и раньше немалые бури, – привыкла, вынесет и теперь! Не смотрите на то, что ветер рвет наши ветрила: в бурю крепнут козацкие силы и вольнее дышет грудь! Пусть молнии блещут, – они освещают нашу дорогу; пусть гром грохочет, – он разрывает черные скопища хмар. Распускайте же паруса! Играйте с бешеным ветром! Проясняется небо... разрывается мгла!.. Взойдет над нами светлое солнце, и полетим мы на распущенных крыльях к нашему светлому берегу вперед!
– Слава! Слава ясновельможному! – вырвался один бурный возглас из груди у всех.
– Украйне слава! – поднял высоко свой кубок Богдан.
Примечания
Вторая и третья части трилогии М. П. Старицкого о Богдане Хмельницком – романы "Буря" и "У пристани" – стали известны сравнительно недавно. Долгое время об этих произведениях ничего не знал не только массовый читатель, но и литературоведы. Существовало мнение, что автор работал над трилогией, но не завершил ее. Еще в 1960 г. в литературоведении господствовала версия о том, что роман "У пристани" не был окончен автором. Речь шла лишь об отрывочных разделах чернового автографа.
Роман "Буря" впервые был напечатан в газете "Московский листок" в 1896 г. с подзаголовком: "Исторический роман из времен Хмельнищины". Как и первая часть трилогии, этот роман печатался "из под пера": написанные главы автор тотчас же отправлял в редакцию.
Редактор издатель Н. Пастухов в своих письмах к М. Старицкому просил ускорить подачу рукописи. Спешка привела к тому, что авторские недосмотры и ошибки остались неисправленными. Сказалось это, в частности, на композиции романов: к исходу года надо было окончить произведение, а неиспользованного материала оставалось еще много. И если в начале произведения некоторые сцены и эпизоды автор подает широко, то в конце ему приходится бегло пересказывать основные события главной сюжетной линии, оставляя в стороне второстепенные персонажи (Марылька, Оксана, Виктория). Дело в том, что эти сюжетные линии (Марылька – Чаплинский, Оксана – Морозенко, Чарнота – Виктория) были введены в роман для повышения его читабельности, с учетом практических интересов газеты, владелец которой стремился к большей популярности своего издания среди мещан. Таково было требование редакции, и автор вынужден был считаться с ним. Кроме того, условия газеты принуждали автора механически делить текст произведения на главы.
Отдельной книгой роман "Буря" впервые вышел в 1961 г., а в 1963 г. – повторно в издательстве ЦК ЛКСМУ "Молодь".