Колокольный звон.
Хотите переиграть с этого места?
Кюрман увидел невесту. Регистратор подходит к вазе, которая стоит у постели матери, вынимает букет роз и отдает его невесте; Кюрман все еще держит в руке пустую рюмку.
Невеста. Почему ты молчишь?
Кюрман. Катрин…
Невеста. Что с тобой?
Кюрман молчит.
Скажи.
Двое служащих похоронного бюро вносят гроб и уходят.
Регистратор. Наверное, Катрин тоже понимает, что этот брак — ошибка, и только ждет ваших слов. Почему же вы их не произносите? Да, она придет в отчаяние. Весьма возможно. Услышать ваше "нет" теперь, когда уже зазвонили колокола, — это, конечно, страшный удар.
Невеста. Ганнес…
Регистратор. Но, может быть, вы спасете ей жизнь.
Колокола перестают звонить.
Господин Кюрман, слово за вами. (Другим персонажам.) Господин Кюрман сказал, что, если бы он мог начать сначала, он точно знал бы, как по-иному строить жизнь. (Кюрману.) Мальчик ждет, он не знает, сохранится ли у него левый глаз. И матушка ваша тоже ждет — ей остались считанные часы. Ждет ректор с профессорским дипломом. На побережье к северу от Сан-Франциско ждет Элен, которая сделала из вас мужчину. И невеста с розами тоже ждет…
Кюрман. Ждет, когда я окажусь перед ней виноватым.
Регистратор. Окажетесь или не окажетесь.
Звуки органа.
Господин Кюрман, вам разрешено переиграть.
Появляется солидная чета: он — в цилиндре, она — в шляпке. Встают рядом с невестой.
Тесть. Ганнес…
Кюрман. Папа…
Теща. Ганнес…
Кюрман. Мама…
Регистратор. Боитесь родителей невесты?
Появляется нарядно одетая девочка, она должна преподнести невесте букетик маргариток.
Девочка.
От всех родных и от друзей
Желаем счастья и детей.
(Делает реверанс.)
Теща. Какая прелестная крошка!
Появляется евангелический пастор.
Регистратор. Боитесь служителя божьего? Он ведь не знает, что благословит ошибку. Почему вы молчите? Помните… В тот день, согласно досье, на вас был взятый на прокат фрак… К сожалению, у фрака оказались слишком длинные рукава. И каждый раз, когда читали молитвы, вам приходилось их подтягивать, чтобы молитвенно сложить руки. У алтаря, согласно досье, вы главным образом думали об этих рукавах и еще о фрачных фалдах, которые тоже оказались слишком длинными.
Кюрман. Хоть бы она улыбнулась, но она только и делала, что конфузилась… Как она страдала! Таким манером это началось. И дальше шло ничуть не лучше. Страдалица! (Отворачивается, не зная, куда поставить пустую рюмку.)
Регистратор. Господин Кюрман!
Кюрман. Да. Я слышу орган, слышу.
Регистратор. Катрин вас любит.
Кюрман. Так она считает.
Регистратор. Она счастлива.
Кюрман. И этого ей было достаточно.
Регистратор. Что вы хотите этим сказать?
Кюрман. Ничего.
Регистратор берет у него пустую рюмку.
Кюрман. Спасибо. (Вытаскивает из кармана трубку.) Ты мне снишься, Катрин, до сих пор. И когда я просыпаюсь, мне кажется, будто ты об этом знаешь.
Регистратор. Что именно вам снится?
Кюрман. Это никого не касается.
Регистратор. Зачем вы женились?
Кюрман. Чтобы забыть Элен.
Элен. What is he telling you?[16]
Кюрман. Я использовал ее, чтобы забыть Элен, а она использовала меня, чтобы иметь ребенка.
Регистратор. Скажите это Катрин.
Кюрман качает головой.
Стало быть, все так и останется?
Кюрман. Да.
Регистратор. Бесповоротно?
Кюрман. Бесповоротно.
Орган смолкает.
Пастор. Аминь.
Кюрман. Если бы я не женился на Катрин, она бы, возможно, не покончила с собой.
Регистратор. О том и речь.
Кюрман. А как же наш сын?
Появляется молодой парнишка в джинсах.
Томас. Па.
Кюрман. Не такой уж я хороший отец, но и не такой уж плохой. Иногда я вовсе забываю о существовании сына — отцовские чувства во мне дремлют. И все же я отец. Стоит ему заплыть слишком далеко на озере, я пугаюсь и кричу, Я сажусь и долблю латынь, чтобы помочь ему. Мне приятно, когда он задумывается, а когда он хочет узнать мои думы, я пытаюсь растолковать их. (Вынимает трубку изо рта.) Он существует, вы же видите, он существует!
Регистратор. Понятно.
Кюрман. И он — ее дитя.
Регистратор. Вы любите сына.
Кюрман. Не в этом дело. Нельзя захотеть, чтобы ребенка, который уже существует, вдруг не стало. (Смеется.) Томас, скажи-ка…
Томас. Да, па.
Кюрман…сын любит отца? Отец любит сына?
Томас. Па, мне нужны деньги.
Кюрман. Вот видишь.
Томас. Помял кузов.
Кюрман. Опять!
Томас. По правилам, дорогу должен был уступить он.
Кюрман. Сколько?
Томас. Девятьсот.
Кюрман (вынимает из кармана бумажник). Извините, но здесь какая-то неувязка. Водительские права даются в восемнадцать лет. Он родился в тысяча девятьсот сороковом. Стало быть, помятый кузов не мог быть раньше шестидесятого. Выходит, Антуанета уже приехала из Парижа.
Регистратор. Верно.
Кюрман. А этого я не хочу.
Регистратор (выводит сына). Сын, пока еще маленький.
Входят врач и медсестра.
Врач. Госпожа Кюрман?
Сестра. Она говорит, что не хочет больше уколов.
Врач щупает пульс.
Сестра. Ей представляется, будто она лежит на отвесной скале и никто не может до нее добраться. Часов в двенадцать я сделала еще один укол.
Врач (закрывает глаза покойной). Сообщите сыну.
Элeн. Now it's too late…[17]
Врач. И принесите мне историю болезни. (Отходит от смертного ложа. Мимолетный разговор с Кюрманом как бы в больничном коридоре.) Да, господин Кюрман… Я думаю, у вашей матушки была сравнительно легкая смерть. Только вот сердце у нее оказалось очень здоровое. Для ее возраста прямо поразительно здоровое.
Рукопожатие. Врач уходит.
Элeн. Now it's too late…
Кюрман. Yes[18].
Элен. Why didn't you go?[19]
Кюрман. Yes.
Элен. Because of me?..[20]
Кюрман. Yes.
Элен берет его за руку.
Регистратор. Хотите остаться с Элен?
Кюрман. Yes.
Регистратор. Как угодно.
Зажигается лампа дневного света.
Вы, стало быть, решили, господин Кюрман, начать жизнь снова со дня смерти вашей матушки. Тысяча девятьсот тридцать девятый год, университет в Калифорнии; здесь вы встретились со студенткой по имени Элен. (Читает досье.) "Отдыхали в форте Росс. Мы на лодке. Элен не пустили в мотель. Ночь провели в лодке…".
Кюрман. Yes.
Регистратор. Вы, стало быть, остаетесь в Америке.
Появляются муж, жена, дети. Они в забрызганных пальто, тащат чемоданы.