АНДРИ. Нет.
СТОЛЯР. Шатается?
АНДРИ. Нет.
СТОЛЯР. То-то!
АНДРИ. Это мой.
СТОЛЯР. А кто же сделал этот шарабан?
АНДРИ. Я же вам сразу сказал.
СТОЛЯР. Федри! Федри! С тобой одна только морока. Вот благодарность за то, что такого, как ты, возьмешь к себе в дело. Я так и предполагал.
Входит Подмастерье.
Федри, ты подмастерье или ты кто?
ПОДМАСТЕРЬЕ. Я...
СТОЛЯР. Сколько лет ты работаешь у Прадера?
ПОДМАСТЕРЬЕ. Пять.
СТОЛЯР. Который из этих стульев делал ты? Посмотри на них? Этот или вон тот? И отвечай.
Подмастерье смотрит на обломки.
Быстро отвечай.
ПОДМАСТЕРЬЕ. Я...
СТОЛЯР. Ты закрепил или нет?
ПОДМАСТЕРЬЕ. Каждый настоящий стул держится на шипах.
СТОЛЯР. Ну, слышал?
ПОДМАСТЕРЬЕ. ...отклеивается только то, что приклеено...
СТОЛЯР. Можешь идти.
Подмастерье смотрит на него в ужасе.
Я имею в виду — в мастерскую.
Подмастерье мгновенно исчезает.
А тебе это будет уроком. Я же знал, что тебе в мастерской не место. (Сидя, набивает трубку.) Жалко дерево.
Андри молчит.
Возьми это на топку.
АНДРИ. Не возьму.
Столяр зажигает трубку.
Это свинство!
Столяр продолжает зажигать трубку.
Я не откажусь от того, что я сказал. А еще раз скажу — вы сидите на моем стуле и говорите неправду, потому что так вам удобней, и раскуриваете трубку. Да, да, вы! Я боюсь вас, конечно, я весь дрожу. Почему я не имею права слова вам сказать? Я еще молод, и я все время думал:
ты должен быть скромным. Но это не имеет смысла, вам же наплевать на доказательства. Вы сидите на моем стуле. А вам до этого нет дела? Что бы я ни делал — вы все повернете против меня, и без конца надо мной издеваетесь. Я не могу больше молчать, у меня все горит внутри. А вы даже и не слушаете. Сосете свою трубку, а я говорю вам в лицо: вы лжете. Вы прекрасно понимаете, какое это свинство. Самое последнее свинство. Сидите на моем стуле, на стуле, который я сделал, и зажигаете трубку. Что я вам сделал плохого? Почему вы меня презираете? Вы сидите на моем стуле. Все меня презирают и смеются, и это без конца. Неужели вы и правда сильнее правды? Ведь вы прекрасно знаете, где правда, вы же на ней сидите...
Столяр зажег наконец трубку.
В вас нет ни капли совести...
СТОЛЯР. Не ерепенься.
АНДРИ. Вы сейчас похожи на жабу!
СТОЛЯР. Во-первых, тут тебе не стена плача.
Подмастерье выдает свое присутствие хихиканьем.
Ты что хочешь, чтобы я разогнал всю твою футбольную команду?
Подмастерье исчезает.
Во-первых, тут тебе не стена плача, а, во-вторых, я им слова не сказал о том, что я из-за этого тебя увольняю. Ни слова. У меня есть для тебя другая работа. Снимай-ка фартук! Я покажу тебе, как выписывать заказы. Ты слушаешь, что тебе говорит твой мастер? За каждый заказ, который ты принесешь, хоть ты и ершистый такой, ты получишь полфунта. Или, скажем, целый фунт за три заказа. Целый фунт! Вот это у таких, как ты, в крови, поверь уж мне. Пускай каждый делает то, что у него есть в крови. Ты будешь зарабатывать деньги, Андри, много денег.
Андри стоит как вкопанный.
Договорились?
Столяр встает и хлопает Андри по плечу.
Я тебе хочу только добра. (Уходит.)
АНДРИ. Но я же хотел стать столяром...
Столяр уходит, Федри забирает обломки, встречается взглядом с Андри
Выстрел + Фон
Просцениум
Некто высвечивает Подмастерье.
НЕКТО. Настоящего столяра из Федри так и не получилось. Стул, сделанный Андри и приписанный им себе, не помог ему удержаться в мастерской. А вот футболист из него вышел вполне приличный. Разумеется по андоррским меркам.
ПОДМАСТЕРЬЕ. Я признаюсь, что это был мой стул, а не его. Тогда. Я хотел после с ним поговорить, но он уже был тогда такой, что говорить с ним стало невозможно. А потом я уже просто терпеть его не мог, я сознаюсь. Он даже не здоровался. Я не говорю, что он получил по заслугам, но и он был тоже виноват, иначе бы ничего и не случилось. Когда мы его потом еще раз спросили про футбол, он уже сделал вид, что мы ему не пара. А то, что они его потом забрали, то я-то тут причем. (Уходит.)
Некто бьет в колокол.
НЕКТО. В доме учителя.
Картина четвертая
Комната в доме Учителя. Доктор осматривает Андри, засунув ему ложку в рот. Рядом стоит Мать.
АНДРИ. А-а-андорра!
ДОКТОР. Только громче, друг мой, намного громче!
АНДРИ. А-а-а-андорра!
ДОКТОР. А подлиннее ложечки у вас не найдется?
Мать выходит.
Сколько тебе лет?
АНДРИ. Двадцать.
Доктор закуривает маленькую сигару.
Я еще ни разу не болел.
ДОКТОР. Ты парень что надо, я вижу. Крепкий парень, здоровый, мне это нравится. Ты работаешь?
АНДРИ. Я хотел стать столяром.
ДОКТОР. Покажи глаза! (Берет лупу из жилетного кармана и рассматривает глаза Андри.) Другой!
АНДРИ. Что у меня — вирус?
ДОКТОР. Я познакомился с твоим отцом двадцать лет назад и совсем не знал, что у него есть сын. Кабан! — Это мы так его звали. Вечно рвался пробить головой стенку! О нем много тогда говорили — молодой учитель рвет в клочья учебники, требует другие. Когда других ему не дали, он начал учить андоррских школьников, страница за страницей подчеркивать в андоррских учебниках красным карандашом вес, что неверно. И никто ничего не мог с ним поделать. Д-да, герой... Никто не знал толком, чего он хочет. Сорвиголова. Дамы просто таяли...
Ваш сын мне правится. {Продолжает осмотр.) Столяр — это хорошо, это андоррская профессия, нигде в мире нет таких хороших столяров, как в Андорре, все это знают.
АНДРИ. А-а-а-андорра!
ДОКТОР. Еще раз.
АНДРИ. А-а-а-андорра!
МАТЬ. Что-нибудь серьезное, доктор?
ДОКТОР. Что вы все—доктор, доктор! Меня зовут Феррер! (Проверяет пульс.) Уж если быть совсем точным, то профессор, но мне плевать на титулы, милейшая. Про андоррцев говорят, что они люди разумные и скромные, и так оно и есть. Андоррцы не любят чинопочитание. Уж какие бы титулы я мог теперь иметь! У нас каждый человек значит то, что он есть на самом деле. Почему, вы думаете, я вернулся — спустя двадцать лет? (Замолкает, чтобы сосчитать пульс) Н-да.
МАТЬ. Что-нибудь серьезное, профессор?
ДОКТОР. Милейшая, кто поездил по свету столько, сколько я, тот знает, что значит родина! Титулы титулами, но место мое здесь, и корни мои — здесь!
Андри кашляет.
Давно он кашляет?