Инспектор. Курить можно?
Старшая сестра. Вы — в лечебном учреждении.
Инспектор. Извините. (Прячет сигару в карман.)
Старшая сестра. Может, выпьете чашку чаю?
Инспектор. Лучше водки.
Старшая сестра. Вы — в лечебном учреждении.
Инспектор. Тогда не надо ничего. Блохер, можешь фотографировать.
Блохер. Слушаю, господин инспектор. (Фотографирует.)
Вспышка света.
Инспектор. Как звали сестру?
Старшая сестра. Ирена Штрауб.
Инспектор. Возраст?
Старшая сестра. Двадцать два. Из Кольванга.
Инспектор. Родственники есть?
Старшая сестра. Брат в восточной Швейцарии.
Инспектор. Его известили?
Старшая сестра. Да, по телефону.
Инспектор. Кто убийца?
Старшая сестра. Я попросила бы, господин инспектор, бедняга ведь болен...
Инспектор. Понятно. Кто виновник?..
Старшая сестра. Эрнст Генрих Эрнести. Мы зовем его Эйнштейн.
Инспектор. Почему?
Старшая сестра. Потому, что он считает себя Эйнштейном.
Инспектор. Ах, вот как! (Полицейскому, который стенографирует.) Гуль, вы записали показания старшей сестры?
Гуль. Так точно, господин инспектор.
Инспектор. Она задушена, доктор?
Судебный врач. Несомненно. Шнуром от торшера. Эти сумасшедшие порою обладают гигантской физической силой. Это прямо поразительно.
Инспектор. Вы так считаете? А я считаю, что непростительна оставлять этих сумасшедших на попечении сиделок. Ведь это уже второе убийство...
Старшая сестра. Я попросила бы, господин инспектор...
Инспектор. ...второй несчастный случай в санатории "Вишневый сад" на протяжении трех месяцев. (Заглядывает в записную книжку.) Двенадцатого августа Герберт Георг Бейтлер, который мнит себя великим физиком Ньютоном, задушил сиделку Доротею Мозер. (Кладет записную книжку в карман.) И в этой же самой гостиной. Если бы здесь были санитары, это никогда бы не случилось.
Старшая сестра. Вы полагаете? Сестра Доротея Мозер была членом спортивного общества по женской борьбе, а сестра Ирена Штрауб — чемпионкой страны по джиу-джитсу.
Инспектор. А вы?
Старшая сестра. А я занимаюсь тяжелой атлетикой.
Инспектор. Могу я, наконец, видеть убийцу?
Старшая сестра. Я попросила бы, господин инспектор...
Инспектор. Понятно... виновника?
Старшая сестра. Он играет на скрипке.
Инспектор. То есть как это играет на скрипке?
Старшая сестра. Вы же слышите сами.
Инспектор. Так пусть он будет любезен прекратить эту игру...
Старшая сестра не обращает внимания на его приказ.
...и я его допрошу.
Старшая сестра. Ничего из этого не выйдет.
Инспектор. То есть как это не выйдет?
Старшая сестра. Мы не можем нарушить врачебный режим. Господин Эрнести в это время должен играть на скрипке.
Инспектор. Да, но, помилуйте, этот тип задушил медицинскую сестру!
Старшая сестра. Господин инспектор! Это — не тип, а больной. Ему надо успокоиться. А поскольку больной считает себя Эйнштейном, он успокаивается только тогда, когда играет на скрипке.
Инспектор. Ей-богу, я, кажется, рехнулся!
Старшая сестра. Ну что вы!
Инспектор. От всего этого ум заходит за разум. (Вытирает пот со лба.) Фу, какая жара!
Старшая сестра. Что вы, тут ничуть не жарко.
Инспектор. Сестра Марта, попросите, сюда, пожалуйста, главного врача.
Старшая сестра. Увы, из этого тоже ничего не выйдет. Фрейлейн доктор аккомпанирует Эйнштейну на фортепьяно. Он успокаивается только тогда, когда фрейлейн доктор ему аккомпанирует.
Инспектор. А три месяца назад фрейлейн доктор играла с больным Ньютоном в шахматы, чтобы он успокоился... Нет, сестра Марта, так дело не пойдет. Я должен поговорить с главным врачом.
Старшая сестра. Пожалуйста. Но тогда вам придется подождать.
Инспектор. И как долго будет продолжаться это пиликание?
Старшая сестра. Четверть часа, а может, и час. Как когда.
Инспектор (с трудом сдерживаясь). Ладно. Я подожду. (Кипит от гнева.) Я подожду!
Блохер. У нас все готово, господин инспектор.
Инспектор (глухо). Я уже, кажется, тоже готов...
Пауза.
(Вытирает пот.) Труп можно вынести?
Блохер. Так точно, господин инспектор.
Старшая сестра. Я покажу вам дорогу через парк в часовню. (Открывает дверь.)
Труп выносят. Потом убирают все, чем пользовалось следствие. Инспектор снимает шляпу и в изнеможении усаживается в кресло слева от дивана. За сценой все время слышны звуки скрипки и рояля. Из комнаты номер три выходит Герберт Георг Бейтлер в костюме начала XVIII века и в парике.
Ньютон. Сэр Исаак Ньютон.
Инспектор. Инспектор полиции Рихард Фос. (Продолжает сидеть.)
Ньютон. Рад. Очень рад. Поверьте. Я слышал какую-то суматоху, стоны, хрипы. Потом тут бродили какие-то люди. Можно вас спросить, что здесь произошло?
Инспектор. Задушили сестру Ирену Штрауб.
Ньютон. Чемпионку страны по джиу-джитсу?
Инспектор. Вот именно, чемпионку.
Ньютон. Какой ужас!
Инспектор. Ее задушил Эрнст Генрих Эрнести.
Ньютон. Но ведь он играет на скрипке.
Инспектор. Ему нужно успокоиться.
Ньютон. Да, видно, борьба с ней его утомила. Он такой хилый... чем он ее?..
Инспектор. Шнуром от торшера.
Ньютон. Шнуром от торшера? Да, конечно, можно и так. Ох уж этот Эрнести. Мне его жаль. В высшей степени жаль. Да и мастера спорта жаль. Разрешите? Мне нужно тут немножко убрать.
Инспектор. Пожалуйста. Протокол уже составлен.
Ньютон(поднимает и ставит на место стол, а затем расставляет стулья). Не переношу беспорядка. Я и физиком стал только из любви к порядку. (Поднимает и ставит на место торшер.) Чтобы в мнимом беспорядке природы обнажить высший порядок. (Закуривает сигарету.) Вам не мешает, что я курю?
Инспектор (радостно). Напротив, я... (Вынимает из кармана портсигар.)
Ньютон. Прошу меня извинить, но мы как раз говорили о порядке. Здесь разрешается курить только пациентам. Если будут курить посетители, вся гостиная пропахнет дымом.
Инспектор. Понятно. (Сует портсигар в карман.)
Ньютон. Вам не помешает, если я выпью рюмку коньяку?
Инспектор. Ничуть!
Ньютон (вынимает из-за решетки камина бутылку коньяка и рюмку). Ах этот Эрнести! Я никак не могу прийти в себя. Как он мог удушить свою сиделку? (Садится на диван и наливает себе коньяку.)
Инспектор. Но вы ведь тоже задушили свою сиделку.
Ньютон. Я?
Инспектор. Сестру Доротею Мозер.
Ньютон. Чемпионку по борьбе?
Инспектор. Ну да, двенадцатого августа. Шнуром от портьеры.