Частью источников Гриммельсгаузен пользовался по памяти. Этим, вероятно, объясняются ошибки в наименовании книг даже на немецком языке, которые он иногда допускает, как например в названии книжки Томаса Томен, которую Симплициссимус читает еще мушкетером (III, 18). Другие книги он, вероятно, читал в Страсбурге, когда служил у доктора Куфера, получал на время у издателей, просматривал в книжных лавках, когда бывал в Нюрнберге, слышал их содержание в чьем-либо пересказе и т. д. Антон Бирлингер полагал, что Гриммельсгаузен черпал мотивы для своих произведений из устных рассказов бывалых людей и ландскнехтов, а отчасти из сборников шванков и народных книг [994]. А. Диффенбахер даже советовал не придавать значение книжным источникам и в тех случаях, когда на них ссылается сам автор [995]. Общительный трактирщик из Гайсбаха, конечно, был не только веселым рассказчиком, но и прилежным слушателем. Шванки и суеверные россказни долго бродили в устной передаче, прежде чем попадали в печатные сборники. И не случайно даже книжный анекдот о кальвинистах, включенный в "Чудесное птичье гнездо", рассказывает крестьянин в трактире. Художественное воображение Гриммельсгаузена питалось из народных источников, но любил он опираться на книгу.
Симплициссимус сообщает о своем чтении в Липпшгадте: "Бесподобная "Аркадия", по коей я хотел научиться красноречию, была первой, склонившей меня от правдивой истории к любовным сочинениям, от истинных происшествий к героическим стихам". Это упоминание отчасти указывает на литературное развитие самого Гриммельсгаузена. По-видимому, он рано познакомился с "Аркадией" – "пастушеским романом" Филиппа Сиднея, переведенным на немецкий язык в 1629 г. Валентином Теокритом, а в 1642 г. переработанным Опитцем.
В "Симплициссимусе" Гриммельсгаузен иронически упоминает и о рыцарском романе "Амадисе Гальском", который был любимым чтением Дон Кихота. Написанный во второй половине XV в. "Амадис" разрастался за счет нескончаемых продолжений и в 1559 – 1594 гг. появился в немецком переводе в 24 томах. (Шестой том был переведен Фишартом, снабдившим его стихотворным предисловием). По этому роману побродяжка Кураже учится галантному искусству комплиментов. В заключении первой книги "Чудесного птичьего гнезда" Гриммельсгаузен выражает надежду, что его повесть позволит скоротать время с большей пользой, нежели чтение "Амадиса". Но Гриммельсгаузен нигде не ссылается на произведения, к которым он стоял ближе всего – на плутовские романы.
В противоположность аристократическим жанрам галантно-рыцарского и пастушеского романа плутовской роман был жанром демократическим, отражавшим социальные противоречия, которые в эпоху первоначального накопления особенно рано и остро обнаружились в Испании. Испанский плутовской роман пришелся по вкусу в Германии, способствовал оживлению реалистических тенденций бюргерской литературы XVII в. Однако в испанском плутовском романе были и внутренне противоречивые тенденции, особенно сказавшиеся на судьбе и формировании этого жанра в Германии, куда он был занесен деятелями контрреформации, вносившими в занимательную фабулу моралистическую и религиозную проповедь, нанизывавшими на пикаро моралистические рассуждения и религиозные концепции, которые оставались вне героя и его судьбы.
Первым плутовским романом, появившимся в Германии, был "Бродяга Гусман из Альфараче" (1599), вышедший в 1615 г. в Мюнхене [996]. Первая часть "Гусмана" – перевод одноименного испанского романа Матео Алемана с морализующими вставками и примерами из немецкой жизни (о комедиантах, невоздержанности и пьянстве и т. д.). Переводчиком был Эгидиус Альбертинус (1560 – 1620) – немецкий католический писатель. Вторая часть немецкого "Гусмана" целиком сочинена Альбертинусом. Это уже не повесть о приключениях пикаро, а трактат морально-аскетического содержания, в котором резко усилена религиозно-схоластическая тенденция, намечавшаяся и в испанском "Гусмане". В конце книги Гусман встречается с отшельником, который читает ему длиннейшие поучения, пересыпанные латинскими цитатами, и склоняет совершить паломничество в Иерусалим. После смерти Альбертинуса была выпущена под псевдонимом Мартин Фрейденхольд и третья часть "Гусмана" (1632), [997] где герой, выполняя обет, отправляется в Александрию, терпит кораблекрушение, попадает в рабство, бежит в Триполи, промышляет торговлей целебными снадобьями, пробирается в Венецию, сводит знакомство с алхимиками, разоряется, бежит в Амстердам, нанимается в солдаты Вест-Индской компании, посещает различные страны, в том числе Японию.
Фрейденхольд пытается соединить тенденции первой и второй книг "Гусмана", но побеждает вторая. Действие романа иссякает и теряется в море описательного материала. Внешне занимательная фабула служит лишь предлогом для рассуждений о разнообразных предметах – алхимии, изготовлении зеркал, действии планет и т. д. Текстуальные совпадения, в том числе зачина "Симплициссимуса" с "Гусманом" Фрейденхольда, долгое время заставляли видеть в нем источник "Симплициссимуса". Лишь позднее выяснилось, что Фрейденхольд беззастенчиво списывал целые дискурсы у Гарцони и таким образом у обоих авторов оказался общий источник. [998] Гриммельсгаузен, конечно, знал и "Гусмана" Альбертинуса – Фрейденхольда, заимствовал оттуда некоторые мотивы.
Необходимо указать на связь "Симплициссимуса" с дидактико-сатирическим обозрением Ганса Мошероша "Диковинные и истинные видения Филандера фон Зиттенвальда" (1640 – 1643) [999], являющимся переработкой испанского источника "Сновидения" Франсиска Кеведо (1580 – 1645), воспользовавшегося восходящей еще к средневековой традиции формой аллегорических картин для создания сатиры на современную Испанию. Сохранив и даже усилив условный характер "Сновидений", Мошерош внес мотивы, близкие к немецкой бюргерской сатире XVI в., и разбавил их колоссальной ученостью. Используя гротескный аллегоризм Себастьяна Брандта и изощренную словесную технику Фишарта, Мошерош все дальше уходил от своего образца и. наконец, в "Видении", названном им "Солдатская жизнь", окунулся в страшную действительность Тридцатилетней войны, бушевавшей в Германии. "Филандер" Мошероша разошелся в нескольких изданиях, пополняясь все новыми "видениями", и вызвал подражания, а вернее сказать, подделки [1000]. Пиратскими перепечатками и подделками особенно прославился франкфуртский издатель Шёнветтер. Одна из книг, выпущенных им от имени Филандера, называлась "Новые видения и дискурсы о диковинных вещах на свете" (1648): она содержала "беседы" некоего "Expertus Rupertus" со своими спутниками yа время двенадцатидневного путешествия по Испании [1001]. Это собрание дискурсов энциклопедического содержания: "о высоте Пиренейских гор", "о книгопечатании", "о ночных танцах" (сходбищах ведьм), "об искусных ворах" (с включением древнеегипетской новеллы о Рампсените) и пр Среди географических сведений сообщается, что в Москве свирепствуют такие морозы, что "слюна на лету смерзается в бисер, прежде чем упадет на землю". Эти поддельные "продолжения" дали Гриммельсгаузену такое обилие мотивов и характерных выражений, что А. Бехтольд даже высказал предположение, что автор "Симплициссимуса" имел дело только с поздней пиратской перепечаткой и никогда не держал в руках оригинала Мошероша.