Вина подсудимого в проведении антисоветской агитации и пропаганды в устной форме, кроме признания ее подсудимым, подтверждается показаниями свидетелей Косенко, Конопелец о содержании его разговоров, которые были антисоветскими; показаниями свидетелей Дьяченко, Остапец, Первака B.C., Первак М.П., Ткаченко, Марченко В.Я. о клеветнических высказываниях подсудимого относительно состояния языка литературы и культуры на Украине, политики КПСС и Советского правительства по национальному вопросу, о клеветнических измышлениях, которые порочат советский государственный строй, показаниями свидетеля Филяке-вич о том, что в разговорах с ней подсудимый возводил клевету на советскую действительность.
Судебная коллегия считает, что, независимо оттого, сложились ли у подсудимого в период 1965-1970 годов твердые националистические убеждения или нет, разговоры и высказывания, которые в то время он проводил среди своего окружения, носили антисоветский характер. О националистических убеждениях и направленности преступной деятельности Марченко на подрыв и ослабление
Советской власти свидетельствует общественно-опасный характер его преступных действий, связанных с изготовлением, хранением и распространением антисоветских клеветнических документов, их содержание, а также в отдельных из них содержатся призывы к борьбе против существующего в СССР государственного и общественного строя. Поэтому судебная коллегия считает, что вина Марченко в антисоветской агитации и пропаганде доказана, а его действия по ст.62 ч.1 УК УССР квалифицированы правильно.
Марченко обвиняется еще в том, что в 1968 году во время пребывания в городе Баку, в комнате общежития Азербайджанского госуниверситета неоднократно в разговорах с однокурсником Чер-дакли A.M.5 возводил клевету на советский государственный строй, на политику КПСС и Советского правительства. Подсудимый Марченко в судебном заседании отрицает это предъявленное ему обвинение и показал, что в городе Баку с Чердакли не вел разговоры антисоветского содержания. Свидетель Чердакли подтвердил пояснение подсудимого и показал, что иногда с ним Марченко допускал нездоровые мысли, но эти мысли не были клеветническими и антисоветскими, они не были и целенаправленными. Другие доказательства в этом обвинении по делу отсутствуют. При таких обстоятельствах коллегия считает вину подсудимого по ст. 63 ч. 1 УК Азербайджанской ССР не доказанной, а поэтому он по этой статье
подлежит оправданию.
При избрании меры наказаний по ч.1 ст.62 УК УССР судебная коллегия принимает во внимание, что Марченко совершил тяжкое государственное преступление, а также его личность6, что антисоветской деятельностью он занимался продолжительное время, состояние его здоровья. В соответствии с требованиями ст.25 УК УССР назначенное наказание в виде лишения свободы Марченко должен отбывать в исправительно-трудовой колонии строгого режима. На основании изложенного и руководствуясь ст. 323 УПК УССР судебная коллегия ПРИГОВОРИЛА:
МАРЧЕНКО Валерия Вениаминовича по ч.1 ст.62 УК УССР к 6 годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии строгого режима и к 2 (два) годам ссылки.
По ст.63 ч.1 УК Азербайджанской ССР, Марченко В.В. оправдать. Меру пресечения до вступления приговора в законную силу оставить прежнюю — содержание под стражей.
Срок отбытия наказания осужденному считать с 26 июня 1973 года. Взыскать с Марченко В.В. в пользу государства 94 (девяносто
четыре) рубля 95 копеек судебных расходов за проведение экспертиз. 39
Письменные и вещественные доказательства оставить при деле, а изъятые в тресте "Укрдорстройматериалы" и Киевском "Свеклосахаротресте" пишущие машинки возвратить их владельцам.
Приговор может быть обжалован7 в кассационном порядке в Верховный Суд УССР через областной суд в течение 7 суток осужденным, с момента получения им копии приговора, другими участниками процесса — в тот же срок с момента его оглашения.
Председательствующий — подпись (Завгородняя)
Примітки матері до "Приговора":
1) Був комсомольцем. Після арешту, через кілька днів у редакції газети "Літературна Україна" зібрали комсомольські збори і друзі (секретар — Ігор Кравченко, вчився на одному курсі з Валерієм), вправляючись і змагаючись між собою в брехні і бруді, виключили з членів ВЛКСМ.
2) Мати Валерія була свідком на суді (!?). Підтвердила, що роботу /.Дзюби бачила, читала, не вважала її забороненою аж до "кримінальної відповідальності", бо про неї скрізь говорили.
3) В дім до подружжя Перваків ввійшов Валерій через свою знайому Світлану Остапець — стюардесу, що працювала на міжнародній лінії, обслуговувала літак. Марина Первак — подруга Світлани, теж стюардеса міжнародних рейсів. На суді Марина Первак зізналася, що вона донесла на Валерія в КДБ. В зоні учр. ВС 389/35 Валерій описав поведінку "стукачки" Марини в нарисі "Моя чарівна леді".
4) На судовому засіданні Юрію Косенку запропонували посвідчити, чи говорив Валерій про повалення радянського ладу. Валерій з лави підсудних спитав — коли я тобі це говорив ? Той, понурившись, відповів "ну, мені так здавалося..." Приблизно такі були всі свідчення — намагання ствердити те, що видушували "делікатними" способами на Володимирській, 33 слідчі Сірик О., Похил Ф., Селюк.
5) Анатолій Чердаклі слідчим дав інші свідчення. На суді вистачило мужності їх заперечити.
6) Врахувати "особу" В. Марченка вимагав весь час прокурор Си-ленко, виголошуючи звинувачення, він не знаходив переконливих аргументів і майже все зводив на особу — не радянською, очевидно, вважав прокурор "особу" Марченка через надмірну комунікабельність, бо в наших умовах "більше трьох — це вже організація", "більше двох — не збиратися". Мабуть ще й тому, що не погодився на неофіційну службу в КДБ, яку
пропонував Валерію кілька разів якийсь молодик. 25 червня цей чоловік у складі групи затримав Валерія біля станції метро "Нивки" для арешту. Огидною була моєму синові сама думка підступності і зради. В таборі він напише нарис "Суки" про стукачів різних рангів. 7) Термін "для обжалования" дуже куций, та ще й перед "новорічними святами". Однак писала... Ще й мені удалося попасти на прийом до самого голови Верховного суду УРСР (Якименко), який, кинувши оком на скаргу, на адвоката, обмежив себе діалогом з матір"ю: