Картина восьмая
Площадь Андорры. Доктор — единственный, кто сидит, остальные — Трактирщик, Столяр, Солдат. Подмастерье, Некто с газетой — все стоят.
ДОКТОР. Говорю вам: успокойтесь!
СОЛДАТ. Как это так, на Андорру не нападут?
Доктор зажигает тоненькую сигару.
Вон, уже творится черт знает что!
ТРАКТИРЩИК. Что же, по-вашему, я должен сказать, что в Андорре не найдется свободной комнаты? У меня гостиница. Не указывать же чужестранке от ворот поворот.
Некто смеется, читая газету.
Что же мне оставалось делать? Пришла сеньора, спрашивает — нет ли приличной комнаты...
СОЛДАТ. Сеньора, вы слышали?
СТОЛЯР. Она оттуда?
СОЛДАТ. Если понадобится, мы сразимся — до последнего человека, а он пусть обслуживает ее! (Плюет на мостовую.) Тьфу, черт.
ДОКТОР. Только не теряйте спокойствия. (Курит.) Я немало поездил по свету, можете мне поверить. Я принадлежу Андорре, это все знают, душой и телом. Иначе я б не вернулся на родину, добрые люди, иначе ваш профессор не стал бы отказываться от всех кафедр мира...
Некто смеется, читая газету.
ТРАКТИРЩИК. Что тут смешного?
НЕКТО. Кто будет сражаться до последнего человека?
СОЛДАТ. Я.
НЕКТО. В библии сказано, последние станут первыми, или наоборот, не помню, первые станут последними.
СОЛДАТ. Что он хочет этим сказать?
НЕКТО. Я просто спросил.
СОЛДАТ. До последнего человека — это приказ. Лучше смерть, чем неволя, это написано в любой казарме. Это приказ. Пусть только сунутся, получат на орехи...
Короткое молчание.
СТОЛЯР. Как это так, на Андорру не нападут?
ДОКТОР. Положение напряженное, я знаю.
СТОЛЯР. Как никогда.
ДОКТОР. Но это длится уже много лет.
СТОЛЯР. Зачем им войска на границу?
ДОКТОР. Я немало поездил по свету, и вот что я хочу сказать. Во всем мире, можете мне поверить, нет народа, который был бы так же уважаем, как мы, андоррцы. Это факт.
СТОЛЯР. Пожалуй.
ДОКТОР. Так вот, если трезво и по-деловому отнестись к этому факту, то возникает вопрос, что может случиться с такой страной, как Андорра?
ТРАКТИРЩИК. Это верно.
СОЛДАТ. Что верно?
ТРАКТИРЩИК. Нет другого народа, который уважали бы так же, как нас.
СТОЛЯР. Пожалуй.
ДОКТОР. Уважают не то слово. Я встречал людей, которые даже понятия не имеют, где находится Андорра, но любой ребенок... в любой стране знает, что Андорра — это оплот мира, свободы и прав человека.
ТРАКТИРЩИК. Совершенно верно.
ДОКТОР. Андорра—это понятие, символ, если вы знаете, что это означает. (Курит.) Говорю вам: они не осмелятся.
СОЛДАТ. Почему же это?
ТРАКТИРЩИК. Потому что мы символ.
СОЛДАТ. Но они сильнее!
ТРАКТИРЩИК. Потому что нас так уважают. фон
Идиот вносит дамский чемодан, ставит и уходит.
СОЛДАТ. Вот — пожалуйста!
СТОЛЯР. Что ей здесь надо?
ПОДМАСТЕРЬЕ. Шпионка!
СОЛДАТ. Не иначе!
ПОДМАСТЕРЬЕ. Шпионка!
СОЛДАТ. А он ее обслуживает!
Некто смеется.
Что вы все время смеетесь?
НЕКТО. Шпионка это хорошо.
СОЛДАТ. А кто же она еще?
НЕКТО. Не шпионка — а шпион, даже если положение серьезное и мы имеем дело с особой женского пола.
СТОЛЯР. В самом деле, не понимаю, что она здесь потеряла.
ТРАКТИРЩИК. Вместо того чтобы отнести их сразу наверх, он их бросает здесь, идиот, а я должен их караулить...
ПОДМАСТЕРЬЕ. Смять их в лепешку, да и все тут.
СОЛДАТ. Пожалуйста! Пожалуйста! (Бьет ногой по чемодану.)
ТРАКТИРЩИК. Этого еще не хватало.
Некто смеется.
Я не предатель. Не правда ли, профессор? Не правда? Я — хозяин трактира. Я бы первым бросил камень. Точно! В Андорре еще есть гостеприимство, старый святой обычай. Не правда ли, профессор? Трактирщик не может отказать, даже если положение такое напряженное, и, тем более что тут — дама.
Некто смеется.
ПОДМАСТЕРЬЕ. И, тем более что у нее есть денежки!
Некто смеется.
ТРАКТИРЩИК. Положение серьезное, господин, — не до смеха.
НЕКТО. Шпионка.
ТРАКТИРЩИК. Не трогайте ее багажа!
НЕКТО. Шпионка — это очень хорошо. фон
Идиот вносит дамский плащ и кладет его на чемоданы. Идиот снова уходит.
СОЛДАТ. Вот — пожалуйста.
СТОЛЯР. Почему вы думаете, что на Андорру не нападут?
ДОКТОР. Да меня совсем не слушают. (Курит.) Я думал, что меня слушают. Они не осмелятся, я говорю. Даже если у них тьма танков и парашютов, они не позволят себе этого. Как сказал наш поэт: наше оружие — невинность. Или наоборот: невинность — наше оружие. Где в мире есть вторая такая республика, которая могла бы так же сказать о себе! Где, я спрашиваю? Народ, как наш народ, который может взывать к совести мира, как ни один другой, народ без вины...
Появившийся Андри, включает музыкальный ящик.. Chiribom
ВСЕ. Кончай! Выключи свои шарманку! Хватит!
Андри сжимается под взглядами присутствующих и выключает музыку.
ДОКТОР. Андоррцы, я хочу вам кое-что сказать. Никогда еще не нападали ни на один народ, не обвинив его в чем-нибудь. В чем они могут нас обвинить? Если что и случится с Андоррой, то это будет подлостью — явной и наглой. А на это они не осмелятся. Ни сегодня, ни завтра. Потому что весь мир встал бы на нашу защиту. Незамедлительно. Потому что совесть всего мира с нами.
НЕКТО (по-прежнему читая газету). Незамедлительно.
ТРАКТИРЩИК. Заткнитесь же, наконец!
Некто смеется, свертывая газету.
ДОКТОР. Кто вы такой, собственно?
НЕКТО. Добродушный тип.
ДОКТОР. Ваш юмор здесь неуместен.
Подмастерье пинает ногой чемоданы.
ТРАКТИРЩИК. Брось!
ДОКТОР. Что это значит?
ТРАКТИРЩИК. Ради бога!
Некто смеется.
ДОКТОР. Глупо. Они этого только и дожидаются. Оскорбление иностранцев в Андорре! Чтобы им было в чем нас обвинить. Вот глупость! Когда я вам ясно сказал: успокойтесь! Мы не дадим им повода — пусть себе шпионят.
Трактирщик поднимает чемоданы.
СОЛДАТ. Тьфу, черт!
Трактирщик вытирает чемоданы.
ДОКТОР. Счастье — что никто этого не видел...
Вдруг все замечают появившуюся Сеньору. Фон
Она медленно выходит на сцену, а все андоррцы неотрывно следят за ней.
Неожиданный удар гонга. Все, вздрогнув, оборачиваются к Некто.
НЕКТО. Перерыв. (Затемнение.)
КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ
ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
Фон
Та же мизансцена, что и в конце 1 акта. Сеньора войдя на сцену, садится за свободный столик, медленно снимает перчатки. Андоррцы изучают ее.