Доктор уходит, приподняв шляпу перед Сеньорой; Столяр знаком дает Подмастерью понять, чтобы тот следовал за ним.
СЕНЬОРА. Здесь что-нибудь произошло?
Некто смеется.
Можно попросить что-нибудь выпить?
ТРАКТИРЩИК. К вашим услугам, сеньора.
СЕНЬОРА. Что здесь вообще пьют?
ТРАКТИРЩИК. К вашим услугам, сеньора.
СЕНЬОРА. Стакан чистой воды — будет лучше всего.
ТРАКТИРЩИК. У нас есть все, сеньора.
СЕНЬОРА. Комната хороша, господин трактирщик, очень.
Трактирщик кланяется и уходит.
СОЛДАТ. А мне водки!
Солдат не уходит, даже садится, чтобы лучше рассмотреть Сеньору. Слева, на авансцене, около проигрывателя появляется Андри, опускает монетку.
Греческая песня (оригинал)
ТРАКТИРЩИК. Опять им понадобилась тарахтелка!
АНДРИ. Я плачу.
ТРАКТИРЩИК. У тебя что, только одно на уме?
АНДРИ. Да.
Играет заезженная пластинка. Сеньора пишет записку. Солдат глядит на нее. Свертывая записку, она говорит, не глядя на Солдата.
СЕНЬОРА (Идиоту.). Ты знаешь учителя Кана?
Идиот ухмыляется и кивает.
Отнеси ему эту записку.
(Пялящемуся на нее Солдату) Что, в Андорре нет женщин?
Входит Подмастерье.
СОЛДАТ. Ты слышал? Она спрашивает, есть ли в Андорре бабы.
ПОДМАСТЕРЬЕ. Что ты ответил?
СОЛДАТ. Этого нет. Зато мужчины!
ПОДМАСТЕРЬЕ. Ты так сказал?
СОЛДАТ. Может, она и приехала в Андорру, потому что там нет мужчин.
IIОДМАСТЕРЬЕ. Ты так и сказал?
СОЛДАТ. Так и сказал.
Они гогочут и перемещаются к Андри.
Эй, ты, говорят, собирался побить меня... Как поживает твоя невеста?
Андри хватает его за воротник.
Ты что? (Высвобождается.) Старый раввин рассказал ему сказку о Давиде и Голиафе, вот он и вообразил себя Давидом.
Все гогочут.
АНДРИ. Федри.
ПОДМАСТЕРЬЕ. Как он дрожит!
АНДРИ. Почему ты меня предал?
СОЛДАТ. Что тебе он, ты со мной разбирайся.
Андри сбивает шапку с головы Солдата.
Смотри у меня, ты! (Поднимает шапку с мостовой и стряхивает с нее пыль.) Если ты думаешь, что я готов пойти из-за тебя под арест...
ПОДМАСТЕРЬЕ. Да что ему нужно?
АНДРИ. А теперь сотри меня в порошок.
Солдат надевает шапку. Андри вновь ее сбивает, все смеются. Солдат неожиданно бьет его снизу так, что он падает.
СОЛДАТ. Где же твои камни, Давид?
Андри поднимается.
Вот он, наш разъяренный Давид!
Андри тоже бьет Солдата снизу так, что тот падает.
Ах, еврей проклятый!
Солдат бьет Андри, в то время как другие держат его за руки. Андри молча борется, потом вдруг высвобождается. Подмастерье пинает его сзади ногой. Андри поворачивается, в это время на него набрасывается Солдат. Андри падает. Солдат и Подмастерье со всех сторон пинают его ногами, пока не замечают подошедшую Сеньору.
СЕНЬОРА. Нет!
СОЛДАТ. Этого еще хватало — позориться перед иностранкой... (Исчезает вместе с товарищами.)
СЕНЬОРА. Кто ты?
АНДРИ. Я не трус.
СЕНЬОРА. Как тебя зовут?
АНДРИ. Они всегда говорят, что я трус.
СЕНЬОРА. Не надо, не трогай руками лицо!
Входит Трактирщик, с графином и стаканом на подносе.
ТРАКТИРЩИК. Что случилось?
СЕНЬОРА. Позовите врача.
ТРАКТИРЩИК. И это перед моим отелем!
СЕНЬОРА. Дайте сюда. (Берет графин, мочит носовой платок, наклоняется к Андри, который пытается встать.) Они били его сапогами.
ТРАКТИРЩИК. Не может быть, сеньора!
СЕНЬОРА. Не стойте же, прошу вас, позовите врача!
ТРАКТИРЩИК. У нас в стране не принято...
СЕНЬОРА. Я только умою тебя.
ТРАКТИРЩИК. Ты сам виноват. Зачем ты приходишь, когда здесь сидят солдаты...
СЕНЬОРА. Посмотри на меня!
ТРАКТИРЩИК. Я тебя предупреждал.
СЕНЬОРА. К счастью, глаз не поранен.
ТРАКТИРЩИК. Он сам виноват, все крутит пластинку, я его предупреждал, только раздражает людей.
СЕНЬОРА. Вы позовете врача?
Трактирщик уходит.
АНДРИ. Теперь они все против меня.
СЕНЬОРА. Болит?
АНДРИ. Мне не нужен врач.
СЕНЬОРА. Раны могут быть глубокими.
АНДРИ. Врача я знаю. (Поднимается.) Я могу идти, это всего лишь ссадина на лбу. Ваше платье, сеньора! Я испачкал вас кровью.
Сеньора выпрямляется.
СЕНЬОРА. Отведи меня к твоему отцу.
Затемнение.
Появляются Учитель и Сеньора.
СЕНЬОРА. Ты сказал, что наш сын — еврей.
Учитель молчит.
Зачем ты распространил эту ложь? Однажды к нам заезжал андоррский старьевщик, он любил поболтать. Чтобы похвастать своей Андоррой, он рассказал трогательную историю об одном учителе, который спас жизнь еврейскому мальчику во времена великих убийств и который заботился о нем, как о собственном сыне. Я сразу же послала письмо: не ты ли тот учитель? Я требовала ответа. Я спрашивала, знаешь ли ты, что сделал? Я ждала ответа. Его не было. Может быть, ты не получил мое письмо. Я не хотела верить в то, во что боялась поверить. Я написала во второй, в третий раз. Я ждала ответа. Время шло... Зачем ты распространил эту ложь?
УЧИТЕЛЬ. Зачем, зачем, зачем!
СЕНЬОРА. Ты ненавидел меня, потому что я была труслива, когда появился ребенок. Потому что я боялась соседей. Когда ты добрался до границы, ты сказал, что это еврейский ребенок, которого ты спас от нас. Почему? Потому, что и ты был труслив и тоже боялся своих соседей.
Молчание.
Или все было не так?
УЧИТЕЛЬ. Ты меня презираешь?
СЕНЬОРА. Я просто смотрю на тебя. Вот и все. Я восхищался тобой. Я была уверена в тебе. А потом все обнаружилось, и вот я смотрю на тебя.
УЧИТЕЛЬ. Я всю жизнь лгал.
СЕНЬОРА. Может быть, ты хотел показать, что вы совсем другие, не такие, как мы. Потому что ты меня ненавидел. Но они здесь совсем не другие, и ты это видишь.
Учитель молчит.
Он сказал, что ему нужно домой и привел меня сюда, но когда он увидел твой дом, он повернулся и ушел, не знаю, куда.
УЧИТЕЛЬ. Я скажу им, что мой сын, наш сын, такой же крови, как они...
СЕНЬОРА. Иди же! Греческая (оригинал)
Он двинулся, но тут же остановился.
(кричит) Кан!!!
УЧИТЕЛЬ. А если они не захотят знать правду?!
Учитель уходит, появляется Андри.
Картина девятая
СЕНЬОРА. Раз этого не хотят, Андри, чтобы я тебе открыла, зачем я сюда приехала, то мне придется надеть перчатки и уйти.
АНДРИ. Сеньора, я ничего не понимаю.
СЕНЬОРА. Скоро ты все поймешь. (Надевает перчатку.) Тебе говорили, что ты красив? Они оскорбляли и унижали тебя, Андри, но скоро этому придет конец. Правда будет судией, а ты, Андри, единственный, здесь, кто может не бояться правды.