Твой.
286.
10,11 912. Capri.
Дорогой Шурок, добрый день, моя голубка. Только что прочитал твое 19-е письмо и как-то легче на сердце. Точно поговорил с тобой. Напрасно ты только думаешь (на основании, верно, моих неудачных писем), что мной кто-то увлекается, что я нравлюсь. Едва ли это верно, по крайней мере, я ни —кого не подозреваю в этом. Относятся ко мне вообще хорошо., это правда, в этом отношении я считаю себя очень счастливым, т. к. люди всю мою жизнь относились лучше ко мне, чем я того стою, и я большею частью встречал хороших людей, а дурных — реже. Но из этого ничего не следует, выводов в мою пользу сделать нельзя.
Чувствую себя, дорогая, хорошо, не болею, работаю. Мешают мне только. Якубович отнял у меня довольно много времени. На свою беду я познакомил его с Горьким и потом сам пожалел, т. к. Якуб[ович] внес диссонанс в наше общество своим черносотенством, и только конфузил меня. Евреев, по его мнению, надо стеснить еще больше, всяких сектантов усмирять при помощи полиции и т. под. Было дико и неловко слушать его, и было мне стыдно и досадно за такое знакомство. Ну, да бог с ним! Уехал — и слава богу. На другой раз буду осторожнее.
Ты, конечно, об этом никому не говори, т. к. я писал об этом и домой, но меньше, чем тебе.
Теперь появилась новая знакомая, претендующая на мое время и внимание — симпатичная барышня, моя давняя знакомая, очень милая девушка. Просто беда! Думал, что, уехав так далеко от Чернигова, освобожусь от обязательств к знакомым и буду свободнее для работы, а выходит еще хуже. Ты как будто насмехаешься надо мной, когда пишешь, что я много сделал за зиму. А, между тем, я очень мало написал, всего два небольших рассказа и думаю закончить третий 125.
Для четвертого же успел только собрать материал126. Это очень мало, поразительно мало и я краснею, когда вспомню о такой слабой производительности. Кажется в бюро Вы получаете журнал "Современник". В I кн. напечатан перевод моего рассказа и помещена рецензия на II том моих рассказов в русском переводе127. Если тебя интересует, взгляни. Этот рассказ так понравился моим хозяевам №, что они оба плакали и всем расхваливают напропалую мою вещь. А мне стыдно за нее, настолько плох перевод Щ, Я уже, голубка* скоро собираюсь домой. В средине марта выеду, по всей вероятности. Хочу поехать от Неаполя до Одессы пароходом удобнее, спокойнее и интереснее, т. к. опять побываю
в Сицилии, в Греции, на О.Крите, в Турции и даже в Аравии, ибо пароход на двое суток заходит в Смирну и я рассчитываю на два дня отправиться из Смирны на верблюдах в пустыню с арабами. Конечно, морем долгое путешествие, но дешевле и удобнее: не надо гостинниц и ресторанов, все тебе есть и можно во время переезда даже писать. Голубка моя! У меня сердце замирает от радости, когда подумаю, что скоро увижу тебя и поцелую. Ведь я тебя так безумно люблю! Почему ты не напишешь, что я должен купить тебе, ведь я согласился на все, лишь бы сделать тебе приятное. Напиши, сердце мое. Береги себя, поправляйся и не скучай. Помни, что я тебя люблю и постоянно думаю о тебе. Ну, до свидания, в следующем письме.
Твой.
287.
25.11 912. [Капрі.]
Моя милая и дорогая! Отвечаю тебе на письмо твое № 20. Только сегодня его получил. Каждый раз, когда из письма твоего повеет любовью, тем милым запахом, который присущ твоей нежной натуре — я оживляюсь и хожу такой веселый, что меня спрашивают, что случилось. А я должен выдумывать какой-нибудь пустяк и мне опять весело, что есть у меня такая хорошая тайна. Конечно, я куплю тебе блузку, прошу только — определи цвет. Я остановился бы на белом, как наиболее идущем тебе, но право не знаю, понравится ли и лучше будет, если ты сама скажешь, какой цвет выбрать. Спасибо тебе, моя голубка, за твое дружеское предложение, но денег мне не присылай. Я получил известие, что мне вышлют сто рублей авансом на одну из моих вещей, которая будет печататься в апреле. Собственно я заработал довольно, но мне еще не высылают денег, отговариваясь тем, что сейчас не могут выслать. Думал я выехать отсюда в средине марта, но выходит так, что выеду с Капри 20, а из Неаполя пароходом 23, значит буду дома не раньше 8 апреля. Как раз на пасху буду на море. Дело в том, что из-за войны итальянские пароходы не ходят чрез Турцию, русские ходят раз в месяц и неправильно, а немецкие два раза в месяц: в марте 1-го и 23-го. На перзое марта я не успею, остается пароход 23-го. Живу я недурно, здоров, загорел, работаю, но мне мешают. Здесь живет одна моя знакомая баришня.
Прожила месяц на Капри и не знала, что я здесь. Наконец разыскала меня, теперь заходит ежедневно, а я должен гулять с ней. Очень милая, умная барышня. Скоро, чрез три дня уезжает, но приехал сюда один мой земляк и опять предъявляет на меня требования. Просто беда, отбою нет от знакомых, так тесен свет. Чрез недельку я думаю бросить всякую работу (буду писать только по вечерам) и употребить все время для общения с природой. Хочу поправиться на солнышке, чтобы ты была довольна мной. Поправляйся и ты. Погода здесь стоит сейчас хорошая, теплая, весна. Впрочем и всю зиму была весна.
Возвращаюсь опять к блузке. Пожалуйста, не забудь прислать мерку и приблизительно опиши какой бы ты хотела фасон, цвет и пр. Думаю купить в Неаполе, в других итальянских городах я не буду, т. к. поеду морем, через другие края. Впрочем, буду в Афинах, а там тоже роскошные магазины, и гречанки умеют одеваться. Ну. будь здорова, моя милая Шурочка. До следующего письма. Спешу отнести его на почту, твоих писем я никому не доверяю. Целую тебя
крепко, крепко (
2.ІІІ 912. [Капрі.]
Твой.
Дорогой мой Шурок! Письмо №21 (с 22 февр.) получил, а обещанной мерки твоей груди в нем не оказалось, вероятно ты думала вложить—-и не вложила. Пришли непременно и не забудь написать о цвете блузки. Можешь даже несколько цветов написать или наложить на некоторые запрещение, тогда мне легче будет выбрать.
Ты меня будешь ругать, родная, но я не могу ничего скрывать от тебя. Мне не повезло: простудился, прохватил меня где-то сквозной ветер и я пролежал несколько дней в постели, а теперь хотя и выхожу уже на воздух, но еще никуда не го" жусь, устаю страшно, исхудал и едва держусь на ногах. Не тревожься только, моя дорогая, ведь я поправился уже, начал работать и сегодня закончил даже рассказ13-'. Остается мне прожить здесь недолго, до 20 и я решил днем ничего не делать, а поправляться, гуляя и греясь на солнышке. Буду работать только по вечерам. Я уже писал тебе о плане своей поездки по морю. Повторяться не буду, т. к. надеюсь, что ты получила предыдущее письмо. Одно только добавлю: последнее твое письмо должно быть сдано на почту не позже 12 марта, чтобы я мог его получить. Письмо идет 6 дней, но бывают и задержки, на которые я прибавляю 2 дня. Если пошлешь позже, то письмо может попасть куда не следует, т. к. ЕСЮ корреспонденцию, какая получится после моего выезда отсюда, будут посылать в Чернигов и она дойдет раньше, чем я приеду. Еще лучше бросишь последнее твое письмо 11-го марта, тогда уж я наверное его получу. В последнем письме ты напиши, что оно последнее. На попутчика рассчитывать не могу, поеду, вероятно, один. Все мои знакомые, приезжавшие на Капри, уже разъехались и я теперь наслаждаюсь одиночеством, насколько оно, конечно, возможно для меня при наличности местных знакомых.