Голубка моя, хоть веселись за это время, гуляй, будь здорова. Я не хотел бы, что бы ты испытала настроение, подобное моему.
Вот сейчас пойду на почту (8 час.) и какое счастье было бы встретить тебя. Но это напрасные мечты — мне не везет, я тебя не увижу и ничего не узнаю о тебе до вторника. А если во вторник опять дождь? Что тогда? Не хочу думать об этом. Но если бы так случилось, приходи попозже, часов в 8, 9, все равно — лишь бы увидеть тебя хоть на минуту. Если нельзя будет, если весь вечер будет лить дождь, тогда я опять напишу тебе и мы условимся. А теперь до вторника, до 7 или Iх ± часов. Любишь ли ты меня? Целую и люблю и дышу только гобой, мое счастье и мое горе.
Твой.
121.
[ИЛVI 1907 р., Чернігів.]
Здравствуй, моя милая, моя весна!
Я очень был счастлив, что хотя издали увидел тебя вчера. Целых три дня я был неспокоен—все мне казалось, что ты лежишь в постели, что ты заболела. Здорова ли ты совсем, придешь ли сегодня? Я жду тебя, моя радость, моя голубка. Хочу видеть и целовать тебя, хочу услышать, что ты меня любишь. В среду и в четверг я буду занят—и если ты не придешь сегодня, мы могли бы увидеться только в пятницу, а это ужасно далеко.
Я здоров, три дня проскучал без тебя и если мне было чорошо — то только тогда, когда о тебе думал. Что ты делала в эти дни, голубка моя? Я все рремя провел с детьми, гулял, катался.
Увидимся сегодня? Буду ли целовать мою милую? Хочу, очень хочу. Пока целую мысленно, но не менее жарко. Обнимаю. Люблю.
Твой.
122.
(Червень 1907 р, Чернігів.)
Дорогая! Если получишь неприятное письмо, вызванное анонимом25, не отвечай, не посоветовавшись со мной. Буду сегодня. Жди, если и опоздаю немного. Если мне не удастся придти сегодня, то увидимся завтра. Хорошо? люблю тебя и целую крепко.
Твой.
123.
[Червень 1907 р., Чернігів.]
Почему вчера не пришла, мой друг? Неужели погода испугала тебя. Я прождал тебя целый час и все думал, здорова ли ты — ведь вчера ты выглядела очень неважно. Не огорчайся, дорогая, случившимся20. Все это пустяки по сравнению с нашим чувством. Я вот более огорчен, что не видел тебя вчера и что сегодня и завтра опять не увижу. Приходи в пятницу, часов в 7. Хорошо? А как тебе нравится этот подлый аноним? Я уклонился от объяснений — ни да, ни нет. Так пока лучше. На все придет время. Не огорчайся же, голубочка, и будь здорова. Целую крепко, прикрепко, как люблю.
Твой.
Среда. [Червень 1907 р., Чернігів.]
Милая. Грустно мне было читать твое письмо, которого я ожидал с таким нетерпением. Я его целовал — и мне казалось, что целую тебя и хоть немного успокою. Не грусти, моя дорогая. Все будет хорошо, мы будем счастливы и вознаградим себя за все лишения — порукой тому наша любовь. Верь, что и мне не легко переносить разлуку, что и я тоскую и высчитываю дни, когда мы, наконец, увидимся и благословляю всякую минуту, канувшую в вечность, так как всякое умершее мгновение приближает тебя ко мне.
Я очень сожалел, что ты не была на вечере, который прошел очень мило — и для меня был бы великолепным, если бы ты была на нем. Знаешь, мое сердце, я только и ощущаю жизнь, когда тебя вижу, даже совестно становится уходить так в личную жизнь, в свое счастье. А, однако, сегодня я не показался тебе: у меня так разболелся глаз, что я не хотел тебе показывать его, чтобы ты не беспокоилась. Лежу и прикладываю компрессы, к пятнице, надеюсь, пройдет все.
Письма к тебе не читал, но твой ответ видел: ты написала так хорошо, что я не удержался и похвалил тебя вслух.
Болезнь моего глаза на этот раз радует меня: я имею горькое утешение, что я все равно не мог бы видеться с тобой, если бы даже все было по старому.
Хуже всего, что не могу ни читать, ни писать, ни гулять.
За то думаю о тебе, вспоминаю все наши встречи, твой
голос, твои слова и мне все кажется, что меня кто-то сейчас
назвал "комиком", кто-то бесконечно— милый и дорогой. И я
его целую за это ( ).
Увидимся ли во вторник? Еще целая неделя почти! Как долго, как бесконечно долго! Но все таки увидимся — в 7. Если опоздаю, подожди. Если дождь будет (сильный), приходи в среду, на другой день. Напишу еще раз, если удастся. Будь здорова и весела, мое счастье, любимая моя голубка. Целую тебя (......) и обнимаю сердечно. До свидания, друг мой.
Твой.
125.
[Червень 1907 р., Чернігів]
Как встало сегодня мое ясное солнышко? Довольна ли вчерашней встречей? Я очень доволен, освежился, и хотя мы вели тяжелые разговоры, о которых я потом думал — все таки при воспоминании о нашем свидании испытываю глубокую радость.
А ты вчера была не права. Я докажу это тебе при встрече.
Сегодня я встал с тяжелой головной болью и чувствую себя неважно. Все таки хочу видеть тебя сегодня, хотя ты рискуешь не увидеть меня, если мне к вечеру будет плохо. Но все таки, голубочка, рискни ради меня, выйди на наше место и подожди, в крайнем случае полчаса. Сделай это для меня, родная. Конечно, если к 6 часам будет итди проливной дождь (или 6V2), то не выходи. Я очень хочу видеть тебя сегодня. А пока будь здорова, весела и счастлива нашей любовью, как я счастлив. Целую тебя.
Хочу твоего поцелуя.
Твой.
126.
26. VI 907; Киев.
Пишу тебе, сердце мое, по пути из Киева. Моя поездка, быть может и приятная сама по себе, отравляется сознанием, что мы не скоро увидимся. Последний раз, когда я видел тебя,
я так жадно впитывал в себя дорогие черты твоего лица. Я смотрел на тебя, а ты и не подозревала и не видела меня, т. к. я смотрел на тебя из соседней комнаты, скрытый соседом.
Голубка! Наше последнее свидание было так коротко и так грустно, что у меня до сех пор сжимается сердце. И я все думаю — с чем ворочусь —с победой или с поражением, вернусь ли твоим фактическим или номинальным мужем. Беспокоит меня, что до сих пор не получаю письма из Екатерино-дара. Быть может, оно ждет меня в Славуте-'.
Как ты чувствуешь себя, моя любимая детка? Успокоились ли твои нервы? Ездила ли ты в Боромыки (так, кажется?). Собираешься ли туда на время отпуска? Я ничего не знаю о тебе, а, между тем, хочется знать всякую мелочь. Напиши мне, Шурочка, сейчас, как получишь это письмо, напиши подробно: буду ожидать твоего письма с нетерпением.