Но это был не обвал. Стоя на коленях около дыры, Стэнли определил, что земли насыпалось совсем немного.
Он нашарил кожаную ручку и вытащил чемодан наружу.
— Есть! — воскликнул Стэнли.
Чемодан был тяжелый. Стэнли передал его наверх, Зеро.
— Получилось! Ты молодец! — сказал Зеро.
— Мы оба молодцы, — сказал Стэнли.
Собрав остаток сил, он попытался вылезти из ямы. Неожиданно в лицо ему ударил яркий свет.
— Большое спасибо, мальчики, — сказала начальница лагеря. — Вы нам очень помогли.
45
Луч фонарика передвинулся от Стэнли к Зеро, который сидел на корточках, положив чемодан к себе на колени.
Фонарик держал в руке мистер Дымшанский. Рядом стоял мистер Сэр с револьвером наготове, целясь в направлении луча света. Мистер Сэр был босой, голый до пояса, в одних пижамных штанах.
Начальница лагеря шагнула к Зеро. Она тоже была в ночном одеянии — необыкновенно длинной футболке. Но в отличие от мистера Сэра она успела надеть сапоги.
Только мистер Дымшанский был полностью одет. Возможно, он как раз дежурил.
Вдали показались еще два фонарика, которые, раскачиваясь, двигались в их направлении. Стэнли чувствовал себя совершенно беспомощным, стоя в яме.
— Вы, мальчики, явились как раз вовремя… — начала начальница лагеря. Вдруг она замолчала и замерла на месте. Потом медленно попятилась назад.
На крышку чемодана заползла ящерица. Ее большие красные глаза блестели в луче фонарика. Пасть у нее была открыта, и Стэнли увидел, как белый язык высунулся между черными зубами и спрятался снова.
Зеро сидел неподвижно, как статуя.
Вторая ящерица поползла по стенке чемодана и остановилась в каких-нибудь двух сантиметрах от мизинца Зеро.
Стэнли боялся смотреть, боялся не смотреть. Он подумал — не попробовать ли выкарабкаться из ямы, пока ящёрицы не бросились на него, но побоялся, что резкое движение разозлит их.
Вторая ящерица поползла по пальцу Зеро и вверх по руке, до самого локтя.
Стэнли пришло в голову, что ящерицы, должно быть, уже сидели на чемодане, когда он передавал его Зеро.
— Вон еще одна, — ахнул мистер Дымшанский. Он осветил фонариком коробку из-под хлопьев в сахарной пудре, лежавшую на боку возле ямы. Из коробки выглядывала ящерица.
Немного света попало в яму. Стэнли глянул вниз и еле удержался, чтобы не заорать. Он стоял прямо в гнезде ящериц. Стэнли чувствовал, как крик рвется наружу.
Он увидел шесть ящериц. Три на земле, две на его левой ноге, одна — на правой кроссовке.
Он старался стоять очень тихо. Что-то проползло у него сзади по шее.
Подошли еще три воспитателя. Стэнли слышал, как один из них сказал:
— Что здесь происхо… — а потом шепот: — О Господи.
— Что будем делать? — спросил мистер Дымшанский.
— Подождем, — сказала начальница лагеря. — Долго ждать не придется.
— По крайней мере, будет труп, чтобы отдать той бабе, — сказал мистер Дымшанский.
— Она станет задавать разные вопросы, — сказал мистер Сэр. — И на этот раз она притащит с собой Г. П.
— Пусть себе задает вопросы, — сказала начальница лагеря. — Лишь бы мне добраться до чемодана, а на остальное наплевать. Да знаете ли вы, сколько лет… — Ее голос сорвался, она помолчала и заговорила снова: — С самого детства я смотрела, как мои родители рыли ямы, все выходные и праздники. Когда подросла, я тоже должна была им помогать. Даже на Рождество.
Стэнли чувствовал, как крошечные коготки впиваются ему в щеку: ящерица, которая сидела у него на шее, решила подняться повыше.
— Уже недолго, — сказала начальница лагеря.
Стэнли слышал стук собственного сердца. Каждый удар говорил ему, что он все еще жив, хотя бы еще одну секунду.
46
Прошло пятьсот секунд, а его сердце все еще билось.
Мистер Дымшанский закричал: ящерица, сидевшая в коробке с хлопьями, вдруг бросилась на него.
Мистер Сэр застрелил ее в прыжке.
Стэнли почувствовал, как воздух содрогнулся от выстрела. Ящерицы бешено забегали по его неподвижно застывшему телу. Он не шевелился. Одна ящерица пробежала по его сомкнутым губам.
Он покосился в сторону Зеро и встретился с ним взглядом. Каким-то чудом они оба до сих пор живы, хоть на одну еще секундочку, на один удар сердца.
Мистер Сэр закурил сигарету.
— Я думал, ты бросил, — сказал кто-то из воспитателей.
— Бросил, но в иных ситуациях семечки не годятся. — Он глубоко затянулся. — Теперь мне всю жизнь будут сниться кошмары.
— Может, просто пристрелить их? — предложил мистер Дымшанский.
— Кого? — спросил другой воспитатель. — Ящериц или мальчишек?
Мистер Дымшанский мрачно засмеялся.
— Мальчишки и так покойники. — Он снова засмеялся. — Во всяком случае, могил у нас тут хватает, только выбирай!
— Спешить некуда, — сказала начальница лагеря. — Я так долго ждала. Могу подождать еще несколько… — Она умолкла, не докончив фразу.
Стэнли чувствовал, как ящерица залезла к нему в карман и снова вылезла наружу.
— Наша версия должна звучать как можно проще, — сказала начальница лагеря. — Эта баба будет задавать массу вопросов. Г. П., скорее всего, откроет дело и начнет следствие. Значит, случилось вот что: Стэнли ночью попытался удрать, свалился в яму, и ящерицы его прикончили. И все. А труп Зеро не нужно даже им показывать. О нем никому ничего не известно. Его не существует. Мамочка верно сказал: могил у нас тут хоть отбавляй.
— С чего это он стал бы удирать, если знал, что сегодня его должны выпустить? — спросил мистер Дымшанский.
— А кто его знает? Он ненормальный. Поэтому мы и не могли отпустить его вчера. Он бредил, буйствовал, мы были вынуждены держать его под наблюдением, чтобы он не поранил себя и других.
— Это ей не понравится, — сказал мистер Дымшанский.
— Что бы мы ни рассказали, ей это в любом случае не понравится, — сказала начальница лагеря. Она взглянула на Зеро, на чемодан.
— Почему ты все еще не сдох? — спросила она.
Стэнли слушал разговор воспитателей вполуха. Он не знал, кто такая "эта баба", не знал, что "Г. П." значит "генеральный прокурор". Он даже не понял, что это сокращение. Для него это звучало как одно слово: "Гэпэ". Всеми мыслями он сосредоточился на крохотных коготках, которые бегали по его телу, цеплялись за волосы.
Стэнли попытался думать о чем-нибудь другом. Он не хотел, чтобы перед смертью в его мозгу запечатлелись образы начальницы лагеря, мистера Сэра и ящериц. Он стал мысленно вызывать образ матери.