Пузырь, склонив набок голову, как молодой бычок, уперся ногами в землю и неожиданно предложил:
– А меня с ней пошлите. Я чуть что – весь коровник порушу и с паном вместе! А то кулака какого стукну! Вот, глядите, как я могу!
Пузырь вдруг сграбастал обеими руками стул, на котором сидел Ефим, и вместе со своей ношей закружился перед крыльцом.
– Стой! Стой! – закричал Ефим.
На террасе все заахали, бросились на помощь.
– Стой, дурак! – грозно прикрикнул Жук, хватая товарища за рыжий чуб.
– Звиняюсь! – как ни в чем не бывало фыркнул Пузырь и, поставив на дорожку стул, наклонился к Ефиму: – Что, дядько, проихалысь на даровщинку?
– Чтоб тебя чертяка взял! Я ж думал, ты мне все кишки вытрясешь, – смеялся Ефим.
– Ой, не могу! – хохоча до слез, кричала Федорка. – Тебя ж за гроши показывать можно!
– Ужас какой! – искренне повторяла Мышка.
Динка, пораженная необычным зрелищем, мгновенно определила про себя будущую роль одноглазого силача в предстоящих боях с кулаками. И тут в первый раз она вдруг совершенно ясно увидела выезжающий из леса отряд, во главе которого были она, Жук, Рваное Ухо, Пузырь. И только не было Лени…
– Лень! Лень! – закричала Динка и, опомнившись, осеклась.
– Что случилось? Что с тобой? – тревожно спрашивал Леня, заглядывая ей в лицо.
– Она испугалась… – предположила Мышка.
Все, не исключая Пузыря, смотрели на Динку вопросительно и тревожно. Но сверкнувшее, как молния, видение боевого отряда уже сделало свое дело: Динка гордо выпрямилась.
– Давайте список! Я иду к пану!
Глава 34
Сборы к пану
Когда все разошлись, Жук тоже начал прощаться.
– Ну, теперь уж мы не скоро придем. Приходите вы к нам, – сказал он Лене и Динке. – А то и Иоську не застанете.
– Как – не застанем? Почему? – всполошилась Динка.
– Да мы его в город отправим. Раз то, что ему тут гулять плохо, ночью будем тоже на скрипке играть, а днем вот только с Пузырем пускаем. А Пузырь уедет, тогда сиди. Матюшкиных боимся, чтоб не увидали Иоську, – пояснил Жук.
– А почему же Пузырь уедет?
Жук похлопал товарища по широкой спине.
– А он у нас добытчик. На погрузке работает, баржи разгружает, ему долго прохлаждаться нельзя!
– Ну, мы придем, обязательно придем! – заверила Динка.
Пузырь, прощаясь с Динкой, осторожно взял обеими руками ее руку и с чувством сказал:
– Ну, теперь узнала меня, и я тебя узнал. Значит, так и запомни: если кому скулу свернуть на сторону или по шее стукнуть хорошенько, то ты только мигни мне. Поняла?
Единственный глаз Пузыря смотрел на Динку с восхищением и преданной готовностью. Динка заволновалась. Какая-то давняя мечта ее детства носить на руке кольцо с зеленым глазком, волшебное кольцо – поверни глазок на обидчика, и сгинет тот, как не было его на свете, – эта мечта мгновенно пронеслась в памяти Динки, и она растроганно сказала:
– Спасибо, Пузырь. Я всегда об этом мечтала…
Пузырь кивнул головой. Теперь он мог сказать своему другу, Рваному Уху, что Горчица действительно форменная девчонка, лучшей не найдешь. И, уходя вместе с Цыганом, Пузырь до тех пор оборачивал назад свою тугую шею, пока на террасе еще виднелось светлое платье и длинные косы.
На Мышку Пузырь не обратил никакого внимания и самой Мышке внушил суеверный ужас.
– Господи, какое страшило! Вот уж Квазимодо настоящий! Я чуть в обморок не упала, когда он схватил своими ручищами Ефима вместе со стулом!
– А мне солдат не понравился, я от него больше ждала, молчаливый какой-то! – сказала Динка.
– Да, осторожный человек. Он ведь нас не знает, сидит молчит, вглядывается, но, судя по глазам, неглупый человек, – заключил Леня.
Разговор перешел на живую тему дня – поход Динки к пану.
Ефим обещал принести список солдаток, особенно нуждающихся в помощи. Было решено, что Динка пойдет после обеда, а то сейчас уж "пану накричали полную голову" и он зол на всех. "Не стоит появляться сейчас с просьбой", – сказал Ефим.
– А чего это Дмитро молчал, как воды в рот набрал? – вспомнила Мышка.
– Дмитро степенность на себя нагоняет, как и подобает будущему мужу. Вот и на Федорку цыкнул! – засмеялся Леня.
– Ну да, боится она его! Ничуть! Просто считает в порядке вещей, чтобы будущий муж одергивал! А молчал Дмитро потому, что брал пример с солдата, – расшифровала Динка.
– Вон ты как все понимаешь! Смотри не осрамись перед паном! Не наговори ему дерзостей и не переиграй, когда будешь просить за солдаток, а то я тебя знаю: сначала постараешься разжалобить, а если не даст коров, наговоришь дерзостей!
– Ладно! Не учите меня, я знаю, как себя вести. И с какой это стати я буду просить, унижаться? Перед каким-то паном, еще чего не хватало!
– Конечно, просить не надо, но объяснить ему, в каком положении женщины с детьми, надо. Только боюсь, что ничего из этого не выйдет. Пан есть пан, и я уверен, что они с Павлухой действуют в полном согласии. Иначе как это понимать: у него под носом крик и слезы, а он делает вид, что ничего не слышит и не видит! – с раздражением сказал Леня.
Динка думала о своем, у нее были свои планы. Первое дело, конечно, получить согласие пана насчет коров. Но было и второе дело, которое Динка держала про себя втайне.
Утром Мышка сама разгладила сестре скромное платьице и повесила его на спинку стула. Уезжая на станцию, она крепко поцеловала Динку и еще раз сказала:
– Ну смотри же, держи себя в руках и не волнуйся. Мама как-то говорила, что пан Песковский очень воспитанный человек, так что, я думаю, он будет держать себя вполне корректно, лишь бы ты…
– Еще бы! Далеко мне до пана! – насмешливо фыркнула Динка, перебив сестру.
– Дина! Не настраивай себя так дерзко, обещай мне! – беспокоилась Мышка.
– Макака! Может быть, нам пойти вместе? – предложил Леня.
– Нет, я пойду одна! На все самое трудное я всегда иду одна, – сказала Динка.
Когда Леня и Мышка уехали, прибежала Федорка.
– Ну, як ты? Сбираешься до пана? А там уж бабы опять набежали. Прослышали от Ефима, что ты до пана идешь с бумагою, то так волнуются, выглядывают тебя.
Динка стала собираться. Даже не взглянув на платье, которое приготовила ей Мышка, она вынула из комода свой украинский костюм, надела вышитую рубашку, сборчатую юбку, синий герсет…