Поджав хвост, волк уходил огромными скачками. Братья хорошо видели, как он скрылся за кустами. Ураган не отставал.
Лай постепенно стихал. Вот он еле слышен и — словно растаял — утонул в огромном темно-зеленом океане. В лесу постепенно рождался рассвет. Звезды еще не погасли, в этот час они становились как бы холоднее, чище, словно наливались родниковой водой. Застыла над верхушкой пихты безучастная ко всему на свете луна. Откуда-то справа тянулось длинное, похожее на баркас облако. Лес шумел тихо и сонно. Прошло полчаса, а может быть, и час, но ничего, кроме лесного шума, не было слышно. И волк и Ураган исчезли.
Примостившись между ветвей, братья ждали: вот-вот появится Ураган. А может, позвать его? Но если поблизости волк, лучше подождать. И ребята молча, терпеливо ожидали утра.
Хотелось спать, но они, боясь свалиться с дерева, крепились, не спали. И все-таки Валерка не удержался и клюнул носом — если бы не Алешка, он бы, наверно, свалился.
Алешка подумал, что и он может незаметно уснуть, и тогда Валерка упадет с дерева. Чтобы этого не случилось, он снял свой ремень, предложил снять ремешок и Валерке. Связав их в один, охватил и пристегнул его к надежной ветке.
— Спи, а я потом… после.
Валерка охотно привалился к широкому шершавому стволу березы и почти в ту же минуту тоненько засвистел носом. Обняв ветку понадежнее, Алешка смотрел на спящего брата и время от времени, чтобы не уснуть, кусал себя за палец.
Так несколько часов братья просидели на березе. А утром…
"Я НЕ ОСТАВЛЮ ТЕБЯ"
Ураган не вернулся. Без него мальчики снова почувствовали себя одинокими, заброшенными в непроходимых лесных дебрях. К тому же утром после ночного происшествия обнаружилось: Валерка совершенно не может идти. Правда, с березы он сполз сам, но, сделав один шаг, громко вскрикнул, упал и не мог встать.
Алешка смотрел на брата и не знал, что придумать. До этого дня пусть понемногу, но они все-таки двигались. А что делать теперь?
Утро между тем разгоралось все ярче и ярче.
Сквозь ветви виднелась поляна, на которой разыгралась ночная баталия. На примятой траве валялись клочья рыжей шерсти, под самой березой остались следы волка — крупные, круглые, и следы Урагана — помельче, слегка вытянутые. В отдельных местах трава была вырвана, обнажились песчаные проплешины.
Ребята понимали: если бы не Ураган, им бы несдобровать. Ураган смело бросился на врага. Неужели же он не вернется, неужели они не увидят его больше?
Но делать нечего — надо что-то придумать и двигаться дальше, не сидеть же сложа руки на одном месте. А что, если Валерку поддерживать под руку?
— Попробуй встань, я помогу.
— Болит…
Валерка редко жаловался, если, бывало, и падал, до крови обдирая коленки. Теперь ему в самом деле очень больно, нога так и горит. Надо, наверно, больше и чаще прикладывать подорожник.
— Если бы возок сделать, — сказал Валерка.
— А зачем?
— Ты бы меня повез.
— Еще чего…
Алешка, однако, думал совсем другое. Возок не возок, а волокушу соорудить надо. И сделать это просто: взять две большие ветки и связать.
Не долго возился Алешка с волокушей. Упругие ветви сплелись так крепко, что их нарочно не разнимешь. Алешка попытался разорвать — ничего не вышло. Значит, подходяще связал.
— Ну-ка, ложись.
И вот уже Валерка лежит поверх пушистых ветвей, как на перине. Если б только не болела нога и не хотелось так есть.
— Поехали! — бодро сказал Алешка и напряг все силы, чтобы сдвинуть волокушу. Ветви заскользили по земле и… выдернулись из-под Валерки.
— Руками держись… Эх, не умеешь!
Валерка обиженно засопел. Алешка помог ему сесть на волокушу снова, показал, как надо держаться за ветки, чтобы не упасть.
— Ага, — бормотал Валерка, — ты попробуй… У меня руки не держат.
— А ты все равно держись.
Алешка сделал несколько шагов. От напряжения дрожали ноги, а руки… казалось, они отнимаются. Но, крепко сцепив зубы, упрямо наклонив голову, Алешка прошел десяток шагов и… упал.
— Лешка, что ты? — позвал Валерка. — Ударился?
Алешка зашевелился, приподнял голову, влажные глаза блестели.
— Ты… плачешь?
За все дни блужданий по лесу Валерка ни разу не видел, чтобы Алешка плакал.
— Не плачу я совсем.
— А почему слезы?
— Ну и дурак.
Алешка встал, снова впрягся в волокушу, снова прошел несколько шагов и, споткнувшись, упал.
— Лешка! Встань! — требовал Валерка.
Брат не двигался и не отвечал. Это очень встревожило Валерку. Он подполз поближе, потянул Алешку за руку.
— Лешка, встань же!
— Зачем?.. Мне, может, полежать хочется.
— Так и сказал бы, а то молчишь…
Алешка провел рукой по лицу, потрогал голову. Почему она болит? Поднялся — ноги дрожат. Нет, тащить волокушу он не сумеет. Даже одного шага не сделает. Что же делать? Ведь нельзя сидеть. Может быть, за этой поляной начнется лежневка, а там и поселок. Но как дойти до поляны?
— Лерка, знаешь что… Давай бросим волокушу. Тяжелая она и… неудобная.
Валерка кивнул:
— Противная волокуша.
— Пойдем лучше… Я помогу тебе.
Валерка подумал и вдруг сказал:
— Лешка, ты сам пойди… посмотри.
— А ты один останешься?
— Я подожду.
Алешка долго тер ладошкой затылок. Ну что скажешь? Может быть, в самом деле так лучше?
— Ладно… Дойду до поляны и посмотрю.
— А дальше ты не пойдешь?
— Вот еще… Чего б это я дальше пошел?
Алешка прикрыл Валерку курткой, хотя в лесу и не было холодно, и пошел.
Вслед ему очень внимательно смотрел Валерка.
Поляна была уже близко — метров пятьдесят, не больше, а за поляной, казалось, была еще одна поляна — и, наверно, побольше. А может быть, Алешке так казалось, просто лес там был пореже.
Алешка несколько раз оглядывался — далеко ли остался Валерка, и шел дальше. Наконец он вышел к поляне.
Вот она за кустиками, вот кустики позади, и Алешка увидел ее — большую, круглую, как большое зеленое блюдо.
Но что это? Зарод? Нет, не похоже. Разве бывают такие зароды?
Алешка прошел еще несколько шагов и как вкопанный остановился. Прямо перед ним стояла избушка. Отсюда она казалась крошечной, будто бы вышла из сказки и стала среди поляны, но у ней все было, что полагается у настоящих изб, — два окна, дверь и, главное, крыша. На миг Алешке почудилось, избушка валится набок, крыша пошла вниз, а окна… окна полезли вверх, и земля тоже стала уползать из-под ног. Чтобы не упасть, схватился руками за дерево, прислонился к нему. Слабость и тошнота постепенно проходили. Алешка открыл глаза и тихо позвал: