Мег все говорила и говорила, пока не заметила, что мистер Брук бросил выразительный взгляд на поднос. Только тут она вспомнила о чае, которого, наверное, давно ожидает Марми, и поспешила пригласить мистера Брука в гостиную.
Наконец вернулся Лори. Он протянул миссис Марч записку от доброй старушки. Вложив в конверт необходимую для поездки сумму, она не преминула снабдить ее уверением, что братец должен внимательнее относиться к ее советам: она всегда говорила, что нет ничего более идиотского, чем идти на войну. Миссис Марч бросила записку в камин. Губы у нее были при этом так сильно поджаты, что, находись Джо рядом, она без труда поняла бы, что мать сдерживается из последних сил.
Короткий день быстро угас, и, когда все было готово, Бет и Эми пошли готовить чай, Мег с матерью сели за шитье, а Ханна, как она сама выразилась, доглаживала на всех парах. Вот тут все впервые обнаружили, что Джо еще не вернулась из города.
Зная эксцентричный характер Джо, домашние не на шутку встревожились, и Лори решил пойти ей навстречу. Но они разминулись, и Джо явилась домой одна. Вид у нее был какой-то странный. На лице ее смешались страх, гордость, сожаление и веселье. И уж тем более всех удивило, когда она положила перед матерью тоненькую пачку денег.
– Это мой вклад, – сказала она, и голос ее дрогнул. – Для ухода за папой и чтобы он поправился.
– Милая моя, но откуда? – удивилась миссис Марч. – Двадцать пять долларов! Где ты достала? Надеюсь, Джо, ты не совершила ничего стыдного?
– Честное слово, мама, это мои деньги. Я не выпрашивала их и не занимала. Я решила, что ты не будешь меня ругать. Ведь то, что я продала, принадлежало только мне.
Джо сдернула шляпу, и все сразу разъяснилось. От ее пышных волос почти ничего не осталось. Джо была подстрижена коротко, как мальчишка.
– Твоиволосы! Твои прекрасные волосы! Как ты могла, Джо! Ведь не было никакой необходимости лишать себя такой красоты! – наперебой закричали сестры.
– Да, теперь ты мало похожа на мою прежнюю Джо, – сказала Бет. – Но за это я тебя люблю еще больше.
Все, как умели, выражали Джо свое восхищение. Бет нежно обхватила стриженую голову сестры, а Джо, напустив на себя совершенно равнодушный вид, залихватским жестом взъерошила каштановый чуб.
– Ничего, – сказала она таким тоном, будто сама всю жизнь только и мечтала о короткой прическе и теперь только успокаивает остальных. – Думаю, благополучному исходу войны это не помешает. Перестань реветь, Бет. Я специально решила немного укротить тщеславие. Откровенно говоря, я кичилась своими волосами, и мне это начало надоедать. Потом мне было тяжело носить такую копну. А парикмахер меня очень обрадовал. Он сказал, что концы волос у меня начнут виться. Представляете, как мне пойдет! Такие волосы бывают обычно у мальчишек, и на них совсем не приходится тратить времени. В общем, я всем довольна. А потому убирайте деньги, и будем пить чай.
– И все-таки зачем ты это сделала, Джо? Не могу сказать, чтобы ты меня обрадовала, но осуждать тебя я не в силах. Ведь ты сама призналась, что сумела принести тщеславие в жертву любви. Боюсь, ты потом пожалеешь, – сказала миссис Марч.
– Не пожалею, – твердо ответила Джо, которую сейчас больше всего радовало, что выходка ее не вызвала недовольства.
– Все-таки я не могу тебя понять, – сказала Эми.
Она действительно не понимала, ибо скорее отдала бы на отсечение голову, чем лишилась таких красивых волос.
– Просто мне хотелось сделать хоть что-нибудь для папы, – ответила Джо. – Терпеть не могу брать деньги взаймы. Кроме того, я была уверена, что тетушка Марч обязательно начнет нас поучать. Она не упустит случая сказать гадость, даже если у нее попросить какое-нибудь полено. И еще я вспомнила, что Мег отдала весь свой заработок в хозяйство, а я свои деньги потратила на одежду. Когда пришла телеграмма, мне стало стыдно. В общем, лучше расстаться с волосами, но сохранить совесть, – усмехнулась Джо.
– Напрасно ты корила себя, дочка, – возразила миссис Марч. – Можно подумать, что ты потратила деньги на какую-то безделицу. У тебя ничего не было на зиму, и ты на собственный заработок купила самую необходимую одежду.
– Я сначала не думала продавать волосы, – объяснила Джо. – Я просто шла по улице и воображала, где достать деньги для папы. Честно говоря, меня так и подмывало зайти в один из этих роскошных магазинов, схватить какую-нибудь ценную вещь и убежать. И тут я заметила в витрине парикмахерской косы. На них висели ценники, и я выяснила, что черная коса, длиннее моей, но не такая толстая, стоит целых сорок долларов. Тут-то меня и осенило, как найти деньги. Я вошла внутрь, выяснила, сколько они дадут за мою косу, и – готово!
– Как только у тебя смелости хватило, – восхищенно сказала Бет.
– Стану я бояться такого сморчка! – усмехнулась Джо. – У парикмахера вид, словно он всю жизнь занимался тем, что смазывал волосы маслом. Он сам до смерти испугался! Видно, юные девицы не каждый день предлагают ему свои волосы. Потом он сказал, что мои волосы ему не очень-то нравятся, они, мол, немодного оттенка. И вообще, сами волосы ничего не стоят, главное – работа, благодаря которой они превращаются в накладные косы, парики или еще во что-то подобное. Пока он болтал без умолку, начало темнеть. Я поняла, что если не продам волосы немедленно, то никогда этого не сделаю. Я начала его уговаривать и объяснила, почему тороплюсь. Я рассказывала все не очень внятно, но его жена тут же велела купить мои волосы и сказала, что сделала бы то же самое для Джимми.
– Что-то я совсем запуталась, – взмолилась Эми. – Может, ты все-таки объяснишь, кто такой Джимми?
– Ее сын. Он тоже служил в армии. Такие вещи сближают людей. Пока ее муж меня стриг, она говорила без умолку, чтобы как-то отвлечь меня.
– А тебе не было страшно, когда он начал тебя стричь? – спросила Мег, и ее даже передернуло от ужаса.
– Пока он готовил инструменты, я очень внимательно оглядела себя в зеркало. А потом постаралась разом забыть, какие у меня были волосы. Вот и все. Мне кажется, на такие мелочи не стоит обращать внимания. И все же, признаюсь, когда я увидела свои родные волосы на его столе и посмотрела на то, что он мне оставил, мне на минуту стало жутко. У меня было такое ощущение, словно мне сделали операцию. Жена парикмахера, видно, поняла, что со мной происходит. Она взяла со стола длинную прядь и велела мне спрятать на память. Я, пожалуй, отдам ее тебе, Марми. Понимаешь, мне все больше и больше нравится моя новая стрижка. Это так удобно. Не думаю, что я снова отпущу длинные волосы.