LIB.com.ua [электронная библиотека]: Роберт Луис Стивенсон: Черная стрела
увидел трех человек, которые, натянув луки, склонились с хоров. Взлетели
стрелы, и, прежде чем толпа успела вскрикнуть, неведомые стрелки, как
птицы, вспорхнули со своих жердочек и исчезли.
В церкви поднялся невообразимый переполох; священнослужители в ужасе
повскакали со своих мест; музыка смолкла; колокола звонили еще несколько
мгновений, но слух о беде скоро долетел даже до колокольни, и звонари,
раскачивавшиеся на веревках, тоже прекратили свою веселую работу.
Прямо посреди церкви лежал мертвый жених, пронзенный двумя черными
стрелами. Невеста упала в обморок. Возвышаясь над толпой, стоял
разъяренный и застигнутый врасплох сэр Дэниэл; длинная стрела, трепеща,
торчала из его левого предплечья; другая задела его темя, и по лицу
струилась кровь.
Задолго до того, как начались поиски, виновники этого трагического
происшествия прогремели по винтовой лестнице и скрылись через боковую
дверь.
Несмотря на то, что Дик и Лоулесс были заложниками, они вскочили при
первой тревоге и отважно пытались пробиться к дверям. Но им помешали
тесно сдвинутые скамейки и столпившиеся в испуге священники. Они стои-
чески возвратились на свои места.
Внезапно сэр Оливер, бледный от ужаса, поднялся на ноги и, указывая
рукой на Дика, подозвал сэра Дэниэла.
— Вот Ричард Шелтон! — крикнул он. — О горький час! Он виновен в про-
литой крови! Хватайте его! Прикажите его схватить! Ради спасения нас
всех хватайте его и крепко свяжите. Он поклялся нас погубить!
— Где он? — проревел сэр Дэниэл, ослепленный гневом и горячей кровью,
что струилась по его лицу. — Тащите его сюда! Клянусь крестом Холивуда,
он раскается в своем преступлении!
Толпа расступилась, и стрелки хлынули на клирос.
Дика схватили, стащили со скамьи и поволокли за плеща по ступеням ал-
таря. Лоулесс сидел тихо, как мышь.
Сэр Дэниэл, отирая кровь и мигая, смотрел на своего пленника.
— А, — сказал он, — попался, дерзкий изменник! Клянусь самыми страш-
ными клятвами, за каждую каплю крови, которая сейчас стекает мне в гла-
за, ты заплатишь стоном! Ведите его прочь! — продолжал он. — Здесь ему
не место! Тащите его в мой дом! Я измучу пыткой каждый вершок его тела.
Но Дик, оттолкнув стражников, возвысил голос.
— Я в храме, — воскликнул он. — В священном храме! Сюда, отцы мои!
Меня хотят вытащить из храма…
— Из храма, который ты осквернил убийством, мальчик, — перебил ка-
кой-то человек высокого роста, одетый в пышное платье.
— Где доказательства? — вскричал Дик. — Меня обвиняют в преступлении
и не приводят ни одного доказательства. Да, я домогался руки этой девуш-
ки! И она, беру на себя смелость заявить об этом, благосклонно относи-
лась к моим домогательствам. Ну и что ж? Любить девушку не преступление;
добиваться ее любви тоже не преступление. Ни в чем больше я не виновен.
Дик так отважно настаивал на своей невиновности, что кругом раздался
одобрительный ропот. Однако немало было и обвинителей, громко рассказы-
вавших, как нашли его прошлой ночью в доме сэра Дэниэла, кощунственно
переодетого монахом. Среди этой суматохи сэр Оливер внезапно указал на
Лоулесса как на сообщника.
Его тоже стащили со скамейки и усадили рядом с Диком. Страсти разго-
релись, и пока одни тащили пленников то туда, то сюда, чтобы помочь им
убежать, другие ругали их и колотили кулаками. У Дика шумело в ушах,
кружилась голова, точно он попал в бешеный водоворот. Но рослому челове-
ку, который заговорил с Диком, удалось громкими приказаниями добиться
тишины и восстановить порядок.
— Обыщите их, — сказал он, — нет ли у них оружия. Тогда мы узнаем об
их намерениях.
У Дика не нашли никакого оружия, кроме кинжала, и это говорило в его
пользу, пока кто-то услужливо не вытащил этот кинжал из ножен; кровь
Пройдохи не успела на нем просохнуть. Приверженцы сэра Дэниэла заорали,
но рослый человек повелительным жестом и властным взглядом заставил их
замолчать. Однако, когда дошла очередь до Лоулесса, под его рубашкой
нашли пук стрел, таких же, как те, которыми был убит злополучный жених.
— Ну, что вы теперь скажете? — сурово спросил Дика рослый человек.
— Сэр, — ответил Дик, — я нахожусь под защитой храма. Но по вашей
осанке, сэр, я вижу, что вы человек важный и могущественный; на вашем
лице я читаю знаки справедливости и благочестия. Вам я сдаюсь в плен
добровольно и отказываюсь от своего права убежища в храме господнем.
Убейте меня своею благородной рукой, но только не отдавайте во власть
этого человека, которого я громогласно обвиняю в убийстве моего родного
отца и в незаконном присвоении моих поместий и доходов. Вы своими ушами
слышали, как он угрожал мне пытками еще тогда, когда я не был признан
виновным. Вы поступите неблагородно, если выдадите меня моему заклятому
врагу и старому притеснителю. Судите меня по закону и, если я действи-
тельно окажусь виновным, предайте меня милосердной казни.
— Милорд, — крикнул сэр Дэниэл, — зачем вы слушаете этого волка! Ок-
ровавленный кинжал уличает его во лжи.
— Ваша горячность, добрый рыцарь, — ответил высокий незнакомец, —
свидетельствует против вас.
И вдруг невеста, которая только что очнулась и с ужасом глядела на
эту сцену, вырвалась из рук тех, кто держал ее, и бросилась на колени
перед рослым человеком.
— Милорд Райзингэм, — вскричала она, — выслушайте меня во имя спра-
ведливости! Меня насильно заточил здесь этот человек, похитив у родных.
С тех пор я не видела ни жалости, ни утешения, никто не поддержал меня,
кроме Ричарда Шелтона, которого теперь обвиняют и хотят погубить. Ми-
лорд, он был вчера ночью в доме сэра Дэниэла, он пришел туда из-за меня;
он пришел, услышав мои молитвы, и не замышлял зла. Пока сэр Дэниэл был
добр к нему, Ричард честно бился вместе с ним против «Черной стрелы»; но
когда гнусный опекун стал покушаться на его жизнь и он, спасая жизнь,
был вынужден бежать ночью из дома кровожадного злодея — куда было ему
деваться, беззащитному и без гроша в кармане? И если он попал в дурное
общество, кого следует винить — юношу, с которым поступили несправедли-
во, или опекуна, который нарушил свой долг?
Маленькая леди упала на колени рядом с Джоанной.
— А я, мой добрый лорд, — сказала она, — я, ваша родная племянница,
могу засвидетельствовать перед лицом всех, что эта девушка говорит прав-
ду. Это я, недостойная, привела молодого человека в дом.
Граф Райзингэм слушал их, не говоря ни слова, и, когда они умолкли,
он еще долго молчал. Потом он подал Джоанне руку, чтобы помочь ей под-
няться; впрочем, надо заметить, он не оказал подобной же любезности той,
которая называла себя его племянницей.
— Сэр Дэниэл, — сказал он, — это в высшей степени запутанное дело; с
вашего позволения, я возьму на себя расследовать его. Итак, будьте по-
койны. Ваше дело в надежных руках; его решат по справедливости. А сейчас
идите немедленно домой и перевяжите свои раны. Сегодня холодно, и вы мо-
жете простудиться.
Он сделал знак рукой; усердные слуги, следившие за каждым его движе-
нием, передали этот знак дальше. Мгновенно снаружи резко завыла фанфара;
через открытый портал стрелки и воины, одетые в цвета лорда Райзингэма,
вошли в церковь, взяли Дика и Лоулесса и, сомкнув ряды вокруг пленников,
увели их.
Джоанна протянула обе руки к Дику и крикнула: «Прощай!» А подружка
невесты, нимало не смущенная явным неудовольствием дяди, послала Дику
поцелуй со словами: «Мужайтесь, укротитель львов!» И в толпе впервые по-
явились на лицах улыбки.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ГРАФ РАЙЗИНГЭМ
Несмотря на то, что граф Райзингэм был самым важным вельможей в Шор-
би, он скромно обитал в частном доме одного джентльмена на окраине горо-
да. Лишь воины у дверей и гонцы, то приезжавшие, то уезжавшие, свиде-
тельствовали, что в этом доме остановился знатный лорд.
Дом был тесен, и Дика заперли вместе с Лоулессом.
— Вы хорошо говорили, мастер Ричард, — сказал бродяга, — замечательно
хорошо говорили, и я от души благодарю вас. Здесь мы в отличных руках;
нас будут судить справедливо и, вернее всего, сегодня вечером благоприс-
тойно повесят вместе на одном дереве.
— Ты прав, мой бедный друг, — ответил Дик.
— У нас есть еще одна надежда, — сказал Лоулесс. — Таких, как Эллис
Дэкуорт, — единицы на десятки тысяч. Он очень любит вас и ради вас самих
и ради вашего отца. Зная, что вы ни в чем не виноваты, он перевернет не-
бо и землю, чтобы выручить вас.
— Не думаю, — сказал Дик. — Что он может сделать? У него только
горстка людей! Увы, если бы эта свадьба была назначена на завтра… да,
завтра… встреча перед полуднем… мне оказали бы помощь, и все пошло
бы иначе… А сейчас ничем не поможешь.
— Ладно, — сказал Лоулесс, — вы будете отстаивать мою невиновность, а
я — вашу. Это нисколько не поможет нам, но если меня повесят, так, во
всяком случае, не оттого, что я мало божился.
Дик задумался, а старый бродяга свернулся в углу, надвинул свой мона-
шеский капюшон на лицо и лег спать. Вскоре он захрапел; долгая жизнь,
полная приключений и тяжелых лишений, притупила в нем чувство страха.
День уже подходил к концу, когда дверь открылась и Дика повели вверх
по лестнице в теплую комнату, где граф Райзингэм в раздумье сидел у ог-
ня.
Когда пленник вошел, граф поднял голову.
— Сэр, — сказал он, — я знал вашего отца. Ваш отец был благородный
человек, и это заставляет меня отнестись к вам снисходительно. Но не мо-
гу скрыть, что тяжелые обвинения тяготеют над вами. Вы водитесь с убий-
цами и разбойниками; есть совершенно очевидные доказательства, что вы
нарушали общественный порядок; вас подозревают в разбойничьем захвате
судна: вас нашли в доме вашего врага, где вы прятались, переодевшись в
чужое обличье; в тот же вечер был убит человек…
— Если позволите, милорд, — прервал Дик, — я хочу сразу признаться в
том, в чем виноват. Я, убил этого Пройдоху, а в доказательство, — сказал
он, роясь за пазухой, — вот письмо, которое я вынул из его сумки.
Лорд Райзингэм взял письмо, развернул и дважды прочел его.
— Вы его читали? — спросил он.
— Да, я его прочел, — ответил Дик.
— Вы за Йорков или за Ланкастеров? — спросил граф.
— Милорд, мне совсем недавно предложили этот самый вопрос, и я не
знал, как на него ответить, — сказал Дик. — Но ответив однажды, я отвечу
так же и во второй раз. Милорд, я за Йорков.
Граф одобрительно кивнул.
— Честный ответ, — сказал он. — Но тогда зачем вы передаете это
письмо мне?
— А разве не все партии борются против изменников, милорд? — вскричал
Дик.
— Хотел бы я, чтобы было так, как вы говорите, — ответил граф. — Я
одобряю ваши слова. В вас больше юношеского задора, чем злостного умыс-
ла. И если бы сэр Дэниэл не был могущественным сторонником нашей партии,
я защищал бы вас. Я навел справки и получил доказательства, что с вами
поступили жестоко, и это извиняет вас. Но, сэр, я прежде всего вождь
партии королевы; и, хотя я по натуре, как мне кажется, человек справед-
ливый и даже склонный к излишнему милосердию, сейчас я должен действо-
вать в интересах партии, чтобы удержать у нас сэра Дэниэла.
— Милорд, — ответил Дик, — не сочтите меня дерзким и позвольте мне
предостеречь вас. Неужели вы рассчитываете на верность сэра Дэниэла?
По-моему, он слишком часто переходил из партии в партию.
— Нынче у нас в Англии это вошло в обычай, чего же вы хотите? — спро-
сил граф. — Но вы несправедливы к тэнстоллскому рыцарю. Он верен нам,
ланкастерцам, насколько верность вообще свойственна теперешнему неверно-
му поколению. Он не изменил нам даже во время наших недавних неудач.
— Если вы пожелаете, — сказал Дик, — взглянуть на это письмо, вы нес-
колько перемените свое мнение о нем.
И он протянул графу письмо сэра Дэниэла к лорду Уэнслидэлу.
Граф переменился в лице; он стал грозным, как разъяренный лев, и рука
его невольно схватилась за кинжал.
— Вы и это читали? — спросил он.
— Читал, — сказал Дик. — Как видите, он предлагает лорду Уэнслидэлу
ваше собственное поместье.
— Да, вы правы, мое собственное поместье, — ответил граф. — Я должен
отныне за вас молиться. Вы указали мне лисью нору. Приказывайте же мне,
мастер Шелтон! Я не замедлю отблагодарить вас и — йоркист вы или ланкас-
терец, честный человек или вор — начну с того, что возвращу вам свободу.
Идите, во имя пресвятой девы! Но не сетуйте на меня за то, что я задержу